Сигаретная оргия, решил капрал. Теперь уже, впрочем, закончившаяся. Все разошлись по домам. Кроме, возможно, мистера Муфи.

Капрал вошел, потыкал туда-сюда фонариком. Наконец высветил им дальнюю дверь в противоположной стене, ведущую в глубь сверхдорогих апартаментов. Ни звука. Ни шевеления. Только смутная и далекая болтовня ток-шоу по радио на минимальном уровне громкости.

Капрал прокрался до дальней двери по ковру, где золотыми нитями изображалось вознесение Ричарда М. Никсона в рай. Вверху — радостное пение, внизу — вопли страдания. Уже у самой двери пол протопал прямо по Богу, который широко улыбался, готовый прижать наконец Своего второго единородного Сына к Своей груди. Капрал распахнул дверь. За ней оказалась спальня.

На большой двуспальной кровати, мягкой как пух, спал голый по пояс мужчина. Вся его одежда была свалена на ближайшее кресло. Мистер Аллен Муфи, без сомнения. Дома и в безопасности. Да еще на своей собственной двуспальной кровати. Однако… в своей очень личной и удобной постели мистер Муфи был не один. Рядом, закутанйая в пастельных тонов простыни и одеяла, спала, свернувшись клубком, другая неясная фигура. Миссис Муфи, подумал капрал, и с мужским любопытством направил на нее свет.

Аллен Муфи — если это, конечно, был он — тут же заворочался. Открыл глаза. А потом резко сел, в упор глядя на полов. И на свет фонарика.

— Что? — спросил он и захрипел от страха, судорожно выдыхая воздух. — Нет, — вымолвил затем Муфи и что-то схватил с прикроватного столика — бледный и волосатый, он нырнул во тьму за чем-то незримым, но для него драгоценным. Рванулся отчаянно. А затем снова сел прямо, улыбаясь и сжимая в руке добычу. Оказалось — ножницы.

— Это еще зачем? — спросил капрал, направляя луч фонарика на блестящий металл ножниц.

— Я покончу с собой, — выдохнул Муфи. — Если вы не уберетесь и не оставите нас в покое. — Он поднес сомкнутые лезвия ножниц к своей темной от волос груди — к самому сердцу.

— Выходит, это не миссис Муфи, — произнес капрал, возвращая кружок света к закутанной в простыни, свернувшейся в клубок фигуре. — Что, пара-две трах-трах спасибо-мэм на-раз-групповушка? Превратили шикарную квартирку в номер мотеля? — Подойдя к кровати, капрал ухватил верхнюю простыню с одеялом и дернул их на себя.

В постели рядом с мистером Муфи лежал мальчик — изящный златовласый юнец, совершенно голый.

— Черт меня побери, — пробормотал капрал.

— Ножницы я отобрал, — сообщил ему один из полов. Затем швырнул их на пол рядом с правым ботинком капрала.

Обращаясь к мистеру Муфи, который, дрожа и задыхаясь, с расширенными от страха глазами сидел на постели, капрал спросил:

— Сколько лет мальчику?

Мальчик тоже проснулся; он пристально глядел на вошедших, но не шевелился. Мягкие черты его юного лица ничего не выражали.

— Тринадцать, — умоляюще прокаркал мистер Муфи. — Законный возраст для согласия на половую связь.

— Можешь это доказать? — спросил капрал у мальчика, испытывая острое отвращение. Острое физическое отвращение, от которого его даже затошнило. Постель была сплошь во влажных пятнах пота и спермы.

— Есть УД, — выдохнул Муфи. — У него в бумажнике. В кармане брюк на кресле.

Один из полов спросил у капрала:

— Ты хочешь сказать, если этому сопляку есть тринадцать, это не преступление?

— Проклятье! — возмущенно выругался другой пол. — Это же очевидное преступление. Да еще извращенное. Берем их обоих.

— Погодите минутку. Ага? — Найдя брюки мальчика, капрал пошарил в кармане, нашел там бумажник и вынул оттуда УД. Все четко. Полных тринадцать лет. — Нет, — сказал капрал, закрывая бумажник и кладя его обратно в карман. Отчасти он все еще наслаждался ситуацией, получая удовольствие от обнаженного срама Муфи, но с каждой секундой все больше возмущаясь трусливым ужасом мужчины, разоблаченного в своем пристрастии. — В новой редакции статьи 640, часть 3 уголовного кодекса устанавливается возраст в двенадцать лет для согласия несовершеннолетнего к вступлению в половой акт либо с другим несовершеннолетним любого пола, либо со взрослым также любого пола, но только с одним сразу.

— Да ведь это скотское извращение! — запротестовал один из полов.

— Это ваше личное мнение, — сразу осмелев, заметил Муфи.

— Так их даже не за что арестовать? Черт побери! Быть такого не может! — настаивали стоявшие рядом полы.

— Из уголовного кодекса систематически убирают все преступления без жертв, — объяснил капрал. — Этот процесс уже десять лет как идет.

— Вот такие? Это что, преступление без жертв?

Капрал обратился к Муфи:

— Что ты находишь в таких мальчуганах? Поведай секрет. Меня всегда интересовали пидоры вроде тебя.

— «Пидоры», — повторил Муфи, недовольно кривясь. — Вот, значит, кто я такой.

— Это просто категория, — пояснил капрал. — Лица, которые охотятся за несовершеннолетними с гомосексуальными целями. Занятие законное, но по-прежнему ненавидимое и презираемое. Так что ты делаешь днем?

— Я продавец подержанных шустрецов.

— А если твои хозяева дознаются что ты пидор, они ведь не захотят, чтобы ты занимался их шустрецами. После того как они узнают, с чем твои бледные мохнатые лапы имеют дело во внерабочее время. Так, мистер Муфи? Даже продавец подержанных шустрецов не может избавиться от моральной ответственности, если он пидор. Пусть даже эту статью исключили из уголовного кодекса.