Шрифт:
Гробовой старец усердно почесал под бородой, вздохнув:
— Прощения прошу, коли соврал!
Наивность Гедеона всегда покоряла патриарха. Ом улыбнулся:
— И ложь бывает во спасение. Бог простит.
Патриарх рассказал своим друзьям о рязанском ополчении, собирающемся против поляков, о том, что у него были дворяне, посланные из Рязани от Прокопия Петровича, а также были знатные люди из Ярославля и Вологды, а сегодня посетил его и нижегородский ходок.
Слушая патриарха, непрерывно крестился Гедеон, крестилась и инокиня Куракина.
Все трое сползли со скамьи на колена, молясь об уничтожении врагов и о восхождении на престол Василия Голицына. Затем гробовой старец шепотом рассказал Гермогену, что лишенный при Шуйском патриаршего сана Игнатий нередко по ночам уходит из своего заточения, с ведома самого начальника тайных дел пана Пекарского. Гермоген нахмурился: «Корыстолюбец! — тихо произнес он. — Такой будет люб и в разбойничьем вертепе!»
VII
Халдей принес на спине мешок муки. Вчера по приказу Гонсевского веселил он польско-литовских людей на Ивановской площади в Кремле, за это и наградили.
— Окаянного потешаю, — сердито сказал скоморох, смывая с лица краску.
После того как он сбросил с себя шутовской балахон, на жилистой шее его и на сухой спине стали видны синие рубцы и кровоподтеки.
Нижегородцы, которых он сегодня встретил на улице и привел с собой, в страхе переглянулись.
— Вот глядите, дары за верную службу… Когда паны довольны мной, они стегают меня кнутом и сабельными ножнами. Когда не угождаю — тоже.
Он горько рассмеялся.
— Чего же ты? Нешто весело?!
Халдей ответил:
— Чудится мне, что кони — и те ржут, глядя на скоморохов. Пан Доморацкий хлестнул меня плетью, а я запел петухом и стал скакать на одной ноге… Лошади оскалили зубы. Вы, небось, тоже… А?! Ну-ка!
Скоморох вскинул правую ногу до самого плеча, запел петухом и на левой ноге ловко обскакал всю горницу.
Мосеев и Пахомов фыркнули.
Халдей некоторое время с грустью смотрел на них.
— Вот видите!..
Он гневно нахмурился:
— И все так! Поймите хоть вы, что пирую я, не участвуя в пирушке… Не смейтесь надо мной…
Мосеев и Пахомов покраснели от стыда.
Халдей надел синюю рубаху и серые полотняные штаны и снова стал простым и приветливым. Он развел очаг и напек блинов для гостей.
Во время еды Халдей поведал о том, что происходит в стенах Кремля. У панов тоже не всё благополучно. Жолнеры стали роптать: надоело сидеть в Кремле. Были драки между ними и драгунами. Кое-кто сбежал из Кремля, унеся с собой оружие. Гонсевский не дает отдыха скоморохам. Пытается пляской, кривлянием и разными «бесовскими ухищрениями» развеселить своих воинов. Не раз собирал он войско, укорял его в слабости, уговаривал не падать духом, угрожал отсекать руки дезертирам. Из-под Смоленска, говорил Гонсевский, прибудет сам король со всем своим войском. Москва-де дорого заплатит за свое упрямство и неуважение к панам. Пожива будет немалая.
Жолнерам больше всего хотелось этого.
Жалованье в польском лагере не особенно ценилось: привлекала воровская добыча! Ради нее-то и в Москву забрели.
Родион и Роман сказали, что им хотелось бы знать о силе польского гарнизона, о вооружении пехоты, конников, командиров. Халдей шепнул, в какой башне и сколько пушек. За это нижегородцы низко ему поклонились.
Халдей обещал Родиону и Роману и впредь рассказывать о том, что делается в Кремле. В свою очередь нижегородцы сообщили Халдею, что смоленский гонец Гаврилка Ортемьев пошел в Рязань с посланием боярина Шеина к Ляпунову, что везде готовятся к походу на Москву.
Перед вечером нижегородцы по-братски распрощались с Халдеем и отправились в Стрелецкую слободу. От него же узнали они, что из-под Смоленска прискакал в Москву их земляк сотник Буянов.
Идти приходилось с опаской. Вдоль каменных стен Белого города [16] от башни до башни медленно разгуливали польские часовые, зорко вглядываясь в каждого путника. Надо было воровски прокрадываться, хоронясь за домами и амбарами, чтобы случайно не попасть в руки пана Пекарского.
16
Белый город — часть Москвы.
Дом стрельца Буянова нашли. Убедившись, что никого из соглядатаев кругом нет, вошли во двор.
— Добро, добро, жалуйте, друзья, — приветливо крикнул Буянов с крыльца.
Нижегородцы рассказали ему, зачем пришли. Стрелец спросил, благополучно ли в Нижнем? Что делает Кузьма Минин?
Роман Пахомов подмигнул Буянову:
— Кузьма Минин теперь у нас чуть ли не воевода… У Алябьева первый человек… Нижний охраняет. Воюет с ворами.
— А Татьяна Семеновна?.. Она ведь с норовом. Как она его отпустила?