Увы, это был всего лишь сон… Тимыч лежал на кровати, спросонья ничего не соображая. А когда сообразил, подскочил как ошпаренный. Блин! Ля же разбилась!.. Он до мельчайших подробностей вспомнил, как взбесившийся велик спрыгнул с крыши, а вместе с ним упала Ля.

А может, это тоже был сон?.. Нет, точно, не сон.

Тимыч напряг память, пытаясь вспомнить, что же он делал после того, как Ля полетела с крыши. Но не вспомнил.

Тогда, одевшись, он понесся на крышу.

Здесь все было как всегда. Стоял дяди Федин шезлонг, шелестели пальмы в кадках… Тимыч подбежал к парапету и глянул вниз. Там тоже было все, как всегда. Ехали по дороге машины, шли по тротуару прохожие, а у подъезда на лавочке сидели старушки.

«Они-то уж точно будут обсуждать такое происшествие», — подумал Тимыч и скатился на лифте к старушкам.

Делая вид, что кого-то ждет, Тимыч навострил уши. Но бабульки говорил о чем угодно, только не о девочке, упавшей с крыши.

В общем, Тимыч, выражаясь современным языком, попал в запутки, то есть — запутался. Выходило так, что Ля с крыши не падала. Но он же помнит — помнит! — что она падала… И тут Тимыча осенило. Чего он морочится?! Можно же позвонить Ля. В одном из электронных писем она сообщила ему свой домашний телефон.

Тимыч примчался домой, врубил коми и с ходу нашел письмо с номером телефона. Позвонил.

— Алло, — раздался в трубке женский голос.

— Здрасте, — протараторил Тимыч, — позовите, пожалуйста, Лялю.

Кого? — спросил голос.

Ну… вашу дочку.

Ты, мальчик, не туда попал.

Почему не туда?

Потому что никакой Ляли здесь нет.

А вы разве не Екатерина Сергевна? (Тимыч знал, как зовут Лялину маму).

Да, я Екатерина Сергеевна.

Так Ляля же ваша дочка.

Нет у меня никакой дочки.

Как нет?.. — обалдел Тимыч.

Очень просто.

«А вдруг и вправду я не туда попал», — подумал Тимыч и уточнил:

Ваш номер: 269-88-66?

Совершенно верно.

И вы Екатерина Сергевна?!

— Ты уже спрашивал, мальчик. Да, я Екатерина Сергеевна.

И у вас нет дочки Ляли?!

Представь себе. Видимо, над тобой, мальчик, подшутили, — сказала женщина и положила трубку.

Тревога в душе Тимыча нарастала. Мало того что Ля, упав с крыши, не оставила никаких следов; выяснялось, что никакой Ляли вообще нет. «Так, спокойно», — сказал себе Тимыч. Возможно, Ля просто подговорила мать. «Что значит — подговорила?» — спохватился Тимыч. Ведь он помнит, как Ля упала с крыши. ПОМНИТ!.. И как был тараканом, он тоже помнит!..

Тут Тимыч еще кое-что вспомнил.

Вернее, не кое-что, а — кое-кого. Любку Крутую, про которую ему говорила Ля. Правда, этот разговор, вроде бы, происходил во сне. Или наяву?.. Вот этого Тимыч не помнил. «А, ладно, — подумал он, — звякну на всякий случай».

Позвонив в справочную, Тимыч узнал, что в Питере имеется всего один абонент с фамилией — Крутой. Телефонистка продиктовала его номер.

Тимыч тотчас набрал этот номер

Да? — послышался девчоночий голос.

Привет! — сказал Тимыч. — Ты Люба?

Люба.

Крутая?

Крутая.

А я Тима, — представился Тимыч.

Какой Тима?

Знакомый Ля.

Какой Ля?

Твоей подруги, Ляли.

— Нет у меня никакой подруги Ляли.

Повторялась та же история, что и с матерью Ля, Но Тимыч не сдавался.

— А знакомая с таким именем у тебя есть?

Вообще-то у меня миллион знакомых. Как ее фамилия?

Я не знаю.

А в чем, собственно, дело?

Понимаешь, она мне сказала, что ты умеешь колдовать…

Да, умею.

Тимыч малость приободрился. Хоть какая-то зацепочка появилась.

— Она рассказывала, что ты превратила десять рублей в тысячу долларов.

Крутая рассмеялась.

Прикольная фишка!

А разве этого не было?

Нет, конечно.

Так ты Лялю вообще не знаешь?!

Я ж тебе говорю — нет.

«Блин!» — подумал Тимыч и пустился в объяснения:

Понимаешь, мы с Ля пошли на крышу покататься на великах…

Как это — покататься на крышу?

Мой дядя живет на последнем этаже, вот он крышу и приватизировал.

А-а, врубилась. И что дальше?

Катались мы, катались, и вдруг Лялин велик начал гонять сам по себе, а затем — бац! — прыгнул вниз вместе с Лялей. А потом я проснулся.

То есть — это тебе приснилось?

В том-то и дело, что нет! Мне приснилось совсем другое. А когда я проснулся, то вспомнил, что Ля упала с крыши. Но не мог же я после того, как она упала, пойти и лечь спать.

Тебе виднее, — сказала Любка Крутая.

Я, как проснулся, сразу вниз спустился. На асфальте никаких следов. И разговоров в доме тоже никаких.