Горничная отпрыгнула от зеркала и испуганно оглянулась на меня. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

— Ники, ты что здесь делаешь? Я… я просто… — Девушка так и не смогла придумать, что она «просто».

Мои острые глаза отметили ее новое отутюженное платье, снежно-белый накрахмаленный форменный передник, волосы, уложенные в более сложную, чем обычно, прическу, со старанием выполненный макияж.

— Марика, только не говори мне, что и ты тоже вынашиваешь грандиозные планы по покорению нашего монарха. — Это был даже не вопрос, ибо улики говорили именно сами за себя.

— Я что, похожа на идиотку?

Не стала кивать, опасаясь, что останусь без горничной в день бала. Но правда была очевидна. Я же, к примеру, не шныряю по замковым кладовым в своем лучшем муслиновом платье, желая всегда быть готовой к судьбоносной встрече.

— И вообще, сомневаюсь, что наш монарх действительно кому-то нужен, кроме местной знати. Вот тебе нужен?

Я покачала головой, но потом вспомнила про письмо от матери и неудержимо начала краснеть. К счастью, подруга снова поймала взглядом свое отражение в зеркале и не заметила во мне радикальных цветовых изменений.

— Тогда скажи, для кого ты так вырядилась? — не отставала я.

— О боги, ты меня иногда поражаешь, — снисходительно ответила Мика, — да мало ли знати сейчас сюда съехалось! У каждой невесты по полку братьев и кузенов! Авось и мне какой-никакой да обломится!

— А-а-а-а, — впечатлилась я ее дальновидностью. — Ну хорошо хоть в королевы не метишь, а то кланяйся тебе потом в пол.

— Тебе бы тоже не помешало причесаться, о приличном платье уже и не заикаюсь. — Она осмотрела меня критическим взглядом работорговца.

Я осторожно потрогала стоящую дыбом шевелюру, потом нащупала письмо в кармане и решила причесываться еще реже.

— Ты лучше прочитай, что мне из дома пишут, потом будешь критиковать.

Злосчастное письмо было наконец извлечено на свет.

— Картошка нынче не уродилась, а ту, что уродилась, уже практически дожирают зеброжуки…

— Да нет, ты дальше читай.

— Фимка повадился бегать в соседнюю деревню… — послушно продолжила Марика.

— Да нет же, вот отсюда читай. — Я ткнула пальцем в нужную строку. Кому сейчас интересно знать про похождения моих бесшабашных братьев?!

— Отец передает тебе привет и настоятельно напоминает, чтобы к обязанностям своим ты относилась серьезно. Прежде всего угождай его величеству да держись поближе, пусть видит, что ты не только талантливый управляющий, но и прекрасный человек. И, дочка, как бы много работы ни было, никогда не забывай о своем внешнем виде да непременно (слышишь? непременно!) посещай все официальные мероприятия королевских смотрин. Надеюсь на твое благоразумие.

Марика сложила письмо и захихикала:

— Я знала: что-то тут нечисто.

— Значит, мне не показалось?

— Какое там показалось, ик. — Горничная от смеха начала икать, так ей было весело. — Да тут же прямым, ик, текстом сказано: «Дочка, нацепи юбку, ик, покрасивше и вертись в ней около короля почаще!» А я-то думала, чего это твой папенька вдруг в тебя так поверил, ик. То дочка сопливая была, а потом разом, ик, управляющая замком! Ик!

— Я вижу, ты тоже в меня веришь, — мрачно сказала я, комкая письмо.

— Ик! Может, он и не болел вовсе!

— С него станется.

Да, мой характер, оказывается, не из воздуха образовался. Наследственность — страшная штука.

— И что ты теперь собираешься делать? — игриво спросила Марика, но потом снова звонко икнула, испортив весь эффект.

— Караулить его величество по темным углам в неглиже конечно же. О чем ты спрашиваешь? — Я вздохнула.

— Ну могла бы хоть попытаться. Если тебя причесать — будешь очень даже ничего. — Горничная снова завертелась перед зеркалом.

— А кто тут только что утверждал, что наш монарх даром никому не нужен?

— Но быть подругой королевы я бы не отказалась, — усмехнулась чертовка.

Я открыла двери парадного зала и в восхищении выдохнула. Хоть что-то да идет по плану. Окна сверкали чистотой, канделябры начищены, стены практически незаметно глазу подновлены, а в плитах пола можно было разглядеть свое отражение, как в зеркале. Странно, почему тогда у дворецкого и лакеев на том конце зала такие напряженные лица?

— Леди Николетта, будьте так добры, не заходите, пока мы все не закончим, — крикнул Гальяно.