— Почему вы думаете, что база именно там, сэр?

— Интуиция, — махнул рукой Платон. — Позднее, когда ты поправишься и вернешься в Ирунгу, я все тебе расскажу. А пока у меня есть к тебе одна просьба.

Археолог расстегнул манжет, снял с запястья полосатый браслет и надел его на неподвижную руку Симо.

— Храни его и никому не отдавай. Этот браслет я нашел в одном чертовски странном месте, а судя по тому, сколько желающих завладеть им в Ирунгу, его ценность и впрямь велика. Я не могу взять его с собой. Если мне не повезет и я попаду в плен — я не исключаю и такую возможность, — этот браслет будет выкупом за мою жизнь. Я дал тебе его, Симо, потому что я тебе доверяю. Ты дважды спасал мне жизнь — думаю, можно положиться на тебя еще разок.

Симо улыбнулся и кивнул, но ничего не ответил. Платону показалось, что он снова впал в забытье.

— Теперь тебе просто запрещено умирать, — едва слышно сказал археолог, глядя на спящего. — Наши жизни повязаны…

Что чувствовал Платон, во второй раз вступая на землю Шарана: радость избавления или страх нового ареста? Хватало и того, и другого. Незадолго до входа в атмосферу планеты археолога вызвал капитан и сообщил с непроницаемым выражением на лице: «Когда приземлимся, подойдите к порталу 12. Не беспокойтесь, вас встретят — я связался с соответствующими структурами». Это заявление совсем не развеяло тревоги Платона. Уточнять, какие именно структуры собираются его встречать, он не стал из гордости, понимая, что если будет отдан приказ о заключении его под арест, то повод всегда найдется. Насколько было известно Платону, его рискованный побег на «Бетельгейзе» почему-то замалчивался шаранскими властями, так что единственным пятном на совести археолога был украденный в заповеднике браслет. Без сомнения, идея отдать браслет Симо была чрезвычайно удачной: но крайней мере, Платон надеялся, что раненого, к тому же этнического полушаранца, обыскивать не будут.

Шаран встретил археолога снежной бурей. Когда раскрылся входной люк, температура мгновенно упала градусов на двадцать, и порыв ледяного ветра, налетевшего из воющей на разные голоса темноты, едва не сбил Платона с ног. После жаркого и влажного климата Сильванги контраст был чересчур сильным. Медики и пилоты подготовились к холоду заранее, надев утепленные робы и капюшоны с кислородными масками, и теперь насмешливо поглядывали на посиневшего профессора в элегантном костюме, нахлобучившего шляпу по самый подбородок. «До таможен отсюда всего двадцать шагов, — наконец, сжалился над ним капитан. — Вот по той дорожке прямо и налево. Главное, не сбейтесь с пути, а то потеряетесь и замерзнете насмерть — до завтрашнего утра вас никто искать не станет». Платон скрипнул зубами, поднял воротник и, не прощаясь с капитаном, побрел к таможням, огни которых едва заметно виднелись сквозь буран.

— Профессор Рассольников? — услышал Платон, едва переступив порог полупустого помещения таможни. Он повертел головой и вскоре заметил улыбающегося светловолосого мужчину в полувоенном мундире, стоящего возле турникета. Шаранец приветливо помахал ему рукой.

— Что вы там стоите? Проходите прямо сюда.

— Но… — Платон приподнял свой чемоданчик. — А как же контроль?

Встречающий снисходительно улыбнулся.

— Таможенная процедура занимает слишком много времени, а я, честно говоря, уже устал здесь стоять. Что вы там топчетесь? О документах можете не беспокоиться — я предупредил насчет вас таможенников.

«Так и есть, — устало подумал Платон. — Либо этот тип из правительства, либо из местных спецслужб. Вот уж точно, из огня да в полымя. Сейчас он скажет: «Пройдемте, на улице нас ждет машина…»

— Позвольте представиться, — произнес шаранец, словно прочитав мысли Платона, — меня зовут Карел, и работаю в министерстве иностранных дел. От имени правительства рад снова приветствовать вас на Шаране. Надеюсь, на этот раз ваше пребывание здесь будет не только продолжительным, но и более приятным. Кстати, профессор, вы случайно не голодны?

Платон хотел ответить отрицательно, но внезапно вспомнил, что не ел почти сутки, и замялся с ответом. Карел правильно истолковал его колебание и рассмеялся.

— Так я и думал, что на корабле никто не догадался нас накормить. Пойдемте перекусим, заодно и поговорим. Я знаю одно местечко в центре…

— Нам далеко ехать?

— Нет, это совсем близко.

Когда Платон и Карел вышли из здания космопорта, археолога ждал еще один сюрприз, на этот раз приятного свойства. Снаружи было не только светло, но и тепло, как в помещении; над головой, на высоте нескольких сотен футов, бушевала метель, но ни единая снежинка не долетала до безупречно чистого тротуара. В первое мгновение Платон удивился, но потом вспомнил о прозрачном куполе, защищавшем столицу от внешнего мира.

Они оказались на широкой, немноголюдной улице. Изредка им навстречу попадались высокие шаранцы с бледной кожей, преимущественно служащие правительственных учреждений, или кряжистые наемные рабочие, еще не успевшие устроиться на одну из многочисленных шахт. Женщин встречалось очень мало. Дома все, как один, напоминали офисы; вывески зазывали то в банк, то в юридическое бюро, то в контору по найму персонала. Пройдя полтора квартала, Платон не встретил ни одного бара или казино, которые на подобных индустриальных планетах обычно попадались на каждом шагу.

— Не тоскливо вам здесь жить? — не удержавшись, спросил он Карела. — С ума ведь сойдешь от непрерывной работы.

Тот беспечно пожал плечами.

— Шаранцы не любят впустую тратить деньги — они слишком дорого нам достаются. За достаток часто приходится расплачиваться здоровьем, а то и жизнью. Рабочие обычно заключают долгосрочный контракт и одновременно открывают счет в банке — это выгодно и разумно. Что касается развлечений, в Шленкер-сити есть городская филармония.