От размышлений его оторвал голос.

— Ты видел это?

Рука Нурамона инстинктивно метнулась к мечу, он обернулся. Рядом со статуей Юливее стоял мужчина в светло-зеленых и белых одеждах.

— Хо! Не так быстро, чужеземец! — воскликнул он.

И тут Нурамон заметил, что у мужчины нет ног, только одежды развеваются на ветру. Однако ткань колебалась слишком сильно для того слабого ветерка, который играл здесь с песками. Зеленые волосы незнакомца тоже шевелились, словно их, прядь за прядью, трепали невидимые руки.

— Ты что же, духов никогда не видел?

Нурамон не мог отвести взгляда от мужчины.

— Духов-то видел, но таких как ты — нет. — Его визави выглядел почти как эльф. Из волос торчали острые уши, однако они казались более плотными, чем у эльфов. Руки его были удивительно большими и бесформенными: он легко мог бы обхватить голову Нурамона ладонью. Голова же духа, напротив, была продолговатой, подбородок — острым. Даже широкая ухмылка ничего не могла изменить.

— Я Нурамон. А как твое имя?

— Имя! Пфф! — произнес дух и махнул рукой. — Жизнь была бы гораздо проще без имен. Имена — это только обязательства. Вот знает кто-нибудь твое имя, позовет тебя и скажет: делай то-то и то-то. — Он поднял брови, и его бледно-зеленые глаза сверкнули. — Я тут один такой. В Валемасе только один джинн. И это я. Даже если я — то здесь, то там… — он указал на место рядом с Нурамоном и появился там, куда показал, — даже тогда я по-прежнему тот же самый, — дух склонился к нему. — Скажи, какой твой любимый цвет?

Нурамон помедлил.

— Синий, — наконец ответил он, вспомнив глаза Нороэлль.

Дух описал круг вокруг него, и когда он снова оказался напротив Нурамона, то волосы у него были синие, глаза синие, и одежды — синие с белым.

— Даже синего цвета я тот же самый, единственный здесь. Так зачем же имя? Называй меня просто джинн.

Нурамон не верил своим ушам. Перед ним парил в воздухе настоящий джинн! Он слышал о них, говорили, что они исчезли, а некоторые из этого странного народа прячутся в пустынях Альвенмарка. А некоторые утверждали даже, что джиннов никогда и не было.

— Что ж, джинн… Быть может, ты сможешь помочь мне.

Лицо духа посерьезнело.

— Наконец-то! Наконец-то хоть кто-то, кто может оценить мою бесконечную мудрость.

Нурамон не сдержал улыбки.

— Ты поистине очень скромен.

Джинн поклонился.

— Конечно. Я никогда не скажу о себе ничего, что не соответствует истине. — Он подлетел ближе к Нурамону и шепнул:

— Ты должен знать, что когда-то… — Он огляделся по сторонам. — Когда-то я жил в другом месте. То был оазис знания в вездесущей пустыне невежества.

— Хм. И какое же знание ты хранил?

Джинн непонимающе нахмурился.

— Ну, конечно же, все: знание о том, что было,знание о том, что есть,и знание о том, что будет.

Похоже, этот веселый дух считает его дураком. Даже Эмерелль могла видеть будущее только очень размыто. Но тем не менее… Если этот джинн — не иллюзия его воспаленного сознания и, быть может, в словах его есть искорка правды, то он сможет помочь ему в поисках Нороэлль.

— Где это место? — спросил он духа.

— Можешь представить его себе в виде огромной библиотеки. И она находится в огненном опале короны махараджи Берсейниши.

— Библиотека? В камне?

— Ну конечно.

— Невероятно.

— Ты скорее поверил бы в то, что огненный опал — это движущаяся звезда альвов?

Нурамон промолчал. Джинн был прав: непривязанная к месту звезда альвов казалась ему еще более невероятной, чем камень, в котором духи собирали все знание.

А джинн тем временем продолжал:

— Огненный опал — это наш дар махарадже Гальсифу. Мы были очень ему обязаны. И мы доверили ему огненный опал и стали его советниками. И мы были хорошими советниками. — Он снова исчез и возник слева от Нурамона. — Гальсиф был умным человеком и очень мудро берег наше знание. И в мудрости своей скрыл наше присутствие от своего сына. Ибо тот был тиран, дурак и не достоин знания. Мы, духи, входили и выходили из опала, и никто ничего не замечал. Места, более надежного, чем корона могущественного властелина, быть не может.