— Воды, — прохрипел человек в железной клетке.

Он был последним из тех, кто еще жил. Семь больших клеток стояли на восточном конце конного рынка. Один из множества видов смертной казни в Искендрии заключался в том, что приговоренного запирали в клетку и оставляли умирать от жажды в людном месте.

Мандред протянул руку к своему бурдюку.

— Даже не думай! — прошипел Фародин, указывая на храмовую стражу, маячившую в тени колоннады.

Было слишком темно, чтобы понять, сколько именно там воинов.

— Может быть, он здесь висит за дело, — добавил эльф.

Приговоренный вытянул руку из клетки и в отчаянии махал им. Мандред радовался тому, что темно и он не может хорошо видеть того человека. Ему вспомнился переход через пустыню. О том, как он едва не умер от жажды. Он решительно снял бурдюк и швырнул пленнику.

С другого конца площади донесся крик. Мандред не понял ни слова. За две недели в городе он выучил только самое необходимое. Слова, которые нужны были здесь для того, чтобы выжить: вода, хлеб, да, нети давай займемся любовью.

Из-под колоннады выступили два стражника.

Фародин и Нурамон побежали. Мандред еще раз бросил быстрый взгляд на приговоренного. Мужчина жадно пил большими глотками. Одно дело отрубить преступнику голову, но обрекать его на многодневные мучения под палящим солнцем Искендрии — подло! Никто не заслуживает подобного!

Мандред поторопился нагнать обоих эльфов. Они двигались совершенно бесшумно и исчезли впереди в темном переулке. Ярл чувствовал себя хорошо. То, что он сделал, было правильно!

Позади него прозвучал звук рога. Совсем рядом ему ответил другой. А затем оттуда, куда они бежали, послышался третий. Мандред выругался. Стражники окружали. Кто-то за его спиной выкрикнул приказ.

Прежде чем Мандред свернул за эльфами в переулок, он услышал совсем рядом звук кованных солдатских сандалий.

— Сюда! — Фародин вышел из тени дома и потянул его за собой внутрь.

Пахло рыбой и мокрой одеждой. Где-то над ними раздавались громкие голоса ссорящихся супругов. Расплакался ребенок.

Коридор резко повернул влево и вышел во двор. Нурамон стоял там рядом с шахтой колодца и махал им рукой.

— Здесь!

Мандреду никак не удавалось научиться отыскивать дорогу в Искендрии. Вчера ночью во время бесплодных поисков они спустились в один из колодцев. Уже две недели они ходили ночью по катакомбам под городом, пытаясь обнаружить звезду альвов, которая позволила бы совершить уверенный переход в библиотеку, о которой говорил джинн.

Мандред уже начал сомневаться, что его спутники хорошо владеют заклинанием врат. Они пытались объяснить ему, в чем заключается проблема. Мол, нужно стоять прямо на звезде, чтобы открыть врата. А здесь звезды находились под слоями столетий. Поскольку дети альвов вроде как продолжали пользоваться легендарной библиотекой, то скрытый проход к звезде должен был находиться в лабиринте туннелей, могильников и сточных каналов. И вот этот самый проход они и искали ночь за ночью.

Искендрия строилась в необычном месте. Здесь не только пересекались сухопутные и торговые пути, по территории города бежали также более тридцати троп альвов; однако они вились не среди запутанных улочек, а вонзались прямо в стены и скалы.

Нурамон закрепил канат на краю колодца и начал спускаться. Фародин последовал за ним. Эльфы двигались проворно. А Мандред терпеть не мог висеть на канатах, равно как и ползать под землей, как крыса.

У входа во двор раздался крик. Воины! Мандред схватил канат и стал сползать в темную шахту. Грубая пеньковая веревка жгла руки. Когда его ноги нащупали выступ в шахте, над ним на краю колодца появились лица.

Мандред сердито смотрел вверх. Он хотел выкрикнуть своим преследователям, убийцам из храма, какое-нибудь проклятие или оскорбление. Просто убежать было не по нем. Однако словарный запас фьордландца был слишком жалок, там не было ничего подходящего. Кроме… Он широко ухмыльнулся и отклонился сильнее от стены, чтобы его было видно:

— Давай займемся любовью! — загрохотал в шахте его голос.

Он показал стражникам сжатый кулак и отвратительно ухмыльнулся. Один из воинов метнул в шахту копье. Мандред поспешно увернулся и продолжил движение. Эльфы тем временем уже зажгли три фонаря.

— Что это за глупость? — строго спросил Фародин.

— Да присказка всего лишь…

— Я имею в виду то, что случилось на конном рынке! Тебе жить надоело? Мы же договаривались! Ты не будешь делать ничего, что привлекло бы к нам внимание. Помнишь?

— Вы не поймете…

— Это точно, — ледяным тоном ответил Фародин. — Этого я понять не могу! Твой поступок был совершенно бессмысленным! Думаешь, что спас тому парню, что в клетке, жизнь? Нет! Просто его мучения продлятся еще день или два. Я тебя просто не понимаю!