Когда великаны заметили Мандреда, поднялось волнение. Послышались лающие выкрики. Его страж поднял вверх ветку и что-то прорычал; его голос перекрыл остальные. После этого все немного успокоились. Однако в янтариновых глазах троллей Мандред читал неприкрытую ненависть.

Вдалеке послышался звук рога. Ярл невольно подумал о Фародине. Неужели тролли в конце концов выследили его?

Широко расставив ноги, его провожатый опустился на одну из стоявших в зале лавок и дерзко ухмыльнулся ему.

— Говори, что ты хотел нам сказать, человечек.

— Прости, но я буду говорить только с герцогом Оргримом, — уперся ярл, оглядываясь по сторонам в надежде на то, чтобы увидеть где-нибудь тролля в золотых браслетах и тяжелых серебряных цепях. По ним герои сказаний определяли князей большого народа. Но ни на ком таких украшений не было.

Его провожатый что-то крикнул, обращаясь к залу. И тут же вокруг раздалось громкое похрюкивание. Мандреду потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что это, должно быть, смех.

— Что смешного? — холодно спросил он.

Его провожатый дернул себя за нижнюю губу и пристально посмотрел на него.

— Ты правда не знаешь, не так ли? — спросил он наконец с сильным акцентом.

— Чего не знаю?

— Я Оргрим, герцог Нахтцинны.

Мандред недоверчиво посмотрел на своего собеседника. Шутит он, что ли? Ничто не отличало его от других троллей, находившихся в зале. Если же это действительно герцог, а он теперь не ответит ему, то непременно оскорбит. Если же он только притворяется, что является предводителем троллей, и Мандред передаст ему фальшивое послание, то его нельзя будет — по крайней мере, по человеческим меркам — упрекнуть в том, что он вел себя невежливо по отношению к хозяину.

— Королева Эмерелль хотела бы получить сведения о том, не находится ли в плену еще кто-то из эльфов.

Оргрим что-то крикнул в зал. Мандреду показалось, что тролли с ненавистью посмотрели на него. Затем герцог хлопнул в ладоши и отдал приказ.

— Нам принесут еду и питье, — официальным тоном произнес Оргрим. — Никто не скажет, что я не угостил тебя самым лучшим, что есть в кладовых Нахтцинны.

Принесли два рога длиной с руку. Оргрим поднес свой к губам и осушил его одним глотком. И выжидающе поглядел на Мандреда.

Ярлу пришлось поднатужиться, чтобы поднять рог. Ни в коем случае нельзя напиваться! Только не в эту ночь! Но если он не выпьет ничего, то обидит хозяина. И он сделал глоток, пролив добрую часть липкого мета на бороду.

Оргрим громко рассмеялся.

— Да у нас даже дети пьют больше, чем ты, человечек.

Мандред поставил рог.

— Мне кажется, что у вас дети рождаются пожалуй что и моего роста.

Герцог хлопнул его по плечу, от чего Мандред едва не упал с лавки.

— Хорошо сказано, человечек. Наши новорожденные действительно не такие нежные червячки, как ваши дети.

— Возвращаясь к вопросу эльфийской королевы относительно…

— Нет в плену эльфов. — Герцог снова дернул себя за нижнюю губу. — Кто это такое сказал?

— Эльфийка, которая была здесь в заточении, — коротко ответил Мандред.

Князь троллей положил подбородок на руки и задумчиво посмотрел на него.

— Где же это она бродила? Война давно закончилась. Всех пленных обменяли. — Если бы не массивная нижняя челюсть с выступающими клыками, Оргриму, вероятно, удалась бы чарующая улыбка. А так получилась нагоняющая страх гримаса. — Тем не менее я очень сильно надеюсь на то, что Эмерелль не восприняла всерьез ее речи.

Мандред испытывал очень сильную неуверенность. Если бы о плене Шалавин рассказал ему кто-то другой, а не Фародин, то он, вероятно, поверил бы Оргриму. Герцог был совершенно не таким, каким он представлял себе троллей. В историях они выглядели глупыми, грубыми людоедами, которых легко водить за нос. Ничего из этого не подходило к описанию Оргрима. Напротив! Мандреду казалось, что герцог ведет какую-то свою игру.

На другом конце стола устроилась старая троллиха. Она принесла с собой плоскую деревянную тарелку с супом и большую кривую ложку. Ее грубое платье было усеяно дюжинами заплат, среди которых не было двух из одинаковой ткани. Она сильно моргала каждый раз, когда поднимала глаза от миски. На морщинистой шее висело множество кожаных шнурков, на которых болтались амулеты: крохотные фигурки, вырезанные из костей, каменные кольца, перья, засушенная птичья голова и что-то похожее на половинку воронова крыла.

— Кто это? — шепотом спросил Мандред своего хозяина.

— Ее зовут Сканга, и она такая же древняя, как наш народ. — В голосе Оргрима слышалось уважение, быть может, даже немного страха. Он говорил очень тихо. — Она могущественная шаманка, которая говорит с духами и может усмирять или же, наоборот, вызывать бури.

Мандред украдкой бросил взгляд на старуху. Сумеет ли она прочесть его мысли? Лучше думать о чем-нибудь другом!

— После долгого пути я чуть не умер от голода. Я бы даже не отказался отобрать у старухи миску.