Воспаленное воображение и неудовлетворенная юношеская сексуальность привели его к парадоксальной идее – созданию своего музея самого энергетического органа человеческого тела. Поскольку женские тела его не интересовали, наиболее ярким символом энергии для него стал фаллос. У него будет свой музей фаллосов!

И материал всегда под рукой, то есть под скальпелем.

Марк начал ампутировать фаллосы у мертвых мальчиков и мужчин в последнюю минуту, когда тело уже обряжали перед захоронением. Не у всех, а в особо интересных случаях: либо когда налицо была патология с размерами, либо с конфигурацией, либо – что представляло особый интерес – с искусственно вживленными компонентами.

Сотрудники – бальзамировщики, санитары, косметологи и особенно уборщицы – считали Марка странным. И, когда он внезапно запирался в прозекторской, никто его не беспокоил. А ему на «операцию» требовалось не больше трех минут.

Остающиеся кавернозные полости он моментальной наполнял глицерином, фаллосы бережно помещал в специальные медицинские банки с формалином. Их Марк нес домой и прятал на антресолях в своей комнате, а в отдельную папку подшивал «биографию» объекта и описание патологии.

О своей нездоровой страсти он никому не говорил – боялся, что или заберут банки с драгоценным содержимым, или запихнут его в психушку.

Занятая своими проблемами, Бэлла ничего не замечала.

На церемонию вручения дипломов Марк пришел с матерью. Ему нравилось, что на нее, стройную, эффектную, обращали внимание.

На руках Бэлла держала маленькую девочку трех лет. Малышка была необычайно милая, с большими темными глазами, румяная, с длинными, жгуче-черными локонами.

Эдик, вздрогнув при виде Бэллы, подумал: «Надо же, как быстро она оправилась, забыла и наш роман, и потерю мужа. Ребенка родила…»

Впервые за последние годы Марк подошел к Эдику.

– Хай, Эд, поздравляю с окончанием института. Ты уже не такой шлемазл, каким был шесть лет назад. Звони, пообщаемся. Ну, бай.

Рядом с Марком стоял невысокий бледный юноша с голубыми глазами. В том, как Марк взял его под руку, было что-то противоестественное – слишком плавно и нежно это было сделано. Эдик все понял, и на минуту ему стало неприятно, но он всегда ценил дружбу с Марком. В Москве он был его единственным близким знакомым, другие друзья так и не появились. Постоянных женщин после Бэллы у Эдика не было, случайные связи ничем не оканчивались, он не хотел серьезных отношений.

Когда Марк с юношей отошли в сторону, прямо перед Эдиком оказалась Бэлла с дочкой на руках. В воздушной блузке, юбке ниже колен, Бэлла была похожа на ожившую статую Девы Марии.

Эдик вдруг ощутил свою потерю и страстную, все еще не угасшую любовь к этой женщине. Он, стараясь не споткнуться о ровный паркет, подошел ближе.

– Здравствуй, Бэлла. Как зовут дочку?

– Эдит, – ответила она и посмотрела ему прямо в глаза.

– Имя французское. В честь кого?

– Нет, не французское… В честь тебя.

Задохнувшись от внезапной догадки, Эдик внимательнее всмотрелся в милое лицо очаровательной девочки. Та, смутившись, улыбнулась.

Эдик схватил руку Бэллы, поднес ее к губам:

– Так ты меня еще любишь? Это мой ребенок? Она моя дочка?

Вздохнув поглубже, чтобы не расплакаться, Бэлла кивнула.

– Твоя.

– Марк отомстил мне, Бэлла, не сказал, что у меня родился ребенок… А теперь он меня, кажется, простил.

Вокруг троицы сновали студенты, их родители, преподаватели, еще какие-то люди.

Бэлла смотрела на Эдика с любовью и надеждой, а он ощущал себя счастливым оттого, что теперь не один – у него есть Бэлла и дочь!

Девочка завертелась на руках матери, и та спустила ее с рук. Эдик присел на корточки перед Эдит.

– Девочка моя!

Спрятавшись за материнскую юбку, Эдит весело смотрела на незнакомого красивого дядю.

Встав, Эдик оказался совсем рядом со своей богиней.

– Что мне сделать, чтобы вернуть вас, Бэлла? О господи! Я ведь через две недели улетаю в Америку на работу… Я должен вас забрать!

Устало-счастливо улыбаясь, Бэлла провела рукой по руке Эдика.

– Ты очень торопишься, Эдик! Я к этому еще не готова! Хотя… может быть, уехать – это лучший выход из нашей ситуации.

– Мы должны сейчас же уехать отсюда втроем, – решился Эдик. – Поехали ко мне, любимая.

Он подхватил малышку на руки и начал быстро пробираться сквозь толпу к выходу. Эдит, видя, что мама спокойна, и чувствуя, что незнакомый дядя не сделает ей плохого, обняла его за шею.