Шрифт:
Неуверенность в завтрашнем дне воцарилась и в доме у Эдика.
После завтрака на скорую руку бабенька сказала:
– Из школы сразу домой! Пойдешь со мной в магазин за овощами. Потом я схожу на фабрику, переоформлюсь-таки надомницей – пуговицы пришивать можно и дома. Вечером будем мыть наш подъезд. – В ее глазах заблестели слезы и она запричитала: – Как же мы на мою одну пензию проживем?.. И так еле-еле сводим концы с концами!..
У друзей началась новая жизнь – у одного без отца, у другого без матери.
Но детство брало свое, и они постепенно привыкли к своему новому положению. Жизнь начала входить в привычную колею.
Глава 5
Шли месяцы, пейзаж за окном поменялся. Зеленые листья сначала распустились, потом пожелтели и съежились, словно попытались стать невесомыми и остаться на дереве до следующей весны, но им это не удалось: пришло время, и они улетели под ноги прохожим и, собранные безжалостными метлами и граблями дворников, сгорели в кострах, не оставив после себя ничего, кроме клубов дыма.
Друзья росли, все делили друг с другом поровну и продолжали понемногу зарабатывать.
А потом заболела бабенька. Она очень мучилась из-за артрита, суставы рук и ног безобразно деформировались, добавилась нестерпимая боль в спине. Ей пришлось оставить подработку и жить на одну пенсию.
Денег катастрофически не хватало. Эдик, как мог, ухаживал за Фаиной.
– Только не умирай, – просил он ее.
– На кого я его оставлю, малого и неприкаянного… – причитала бабенька.
За полгода она резко сдала. В ее глазах, всегда излучавших тепло и энергию, пропала маленькая, данная природой искорка, которая помогала в самые трудные минуты жизни. В последнее время бессонными ночами она думала о будущем Эдика и о своей несложившейся жизни, в которой ничего стоящего, кроме любимого внука, и не было.
Как-то, когда боли были просто нестерпимыми, Фаина написала письмо дочери. Написала обо всем: и о своей болезни, и о безвыходном положении, и об Эдике. Но на следующий день, когда ей стало немного лучше, она передумала его отправлять.
– А вдруг у нее совесть проснется и она заберет ребенка в Америку? Таки не дождетесь! – Ни к кому не обращаясь, пробормотала Фаина и порвала письмо.
Видимо, Господь не забыл о бабушке и внуке. Бабенька пошла на поправку.
Глава 6
Димка был худым, с большими еврейскими глазами и вечными синяками под ними – давали о себе знать вечное недосыпание и постоянная зубрежка. Он с удовольствием таскал голодному Эдику свои бутерброды, котлеты и сладости, но бабеньке из этого редко что перепадало. Чувствуя свою вину перед Фаиной, мальчики решили украсть деньги. Вот только у кого?
Они часто помогали соседке Доноте донести тяжелые сумки. Женщина при этом рассеянно кивала, мол, киньте у порога, а сама шла в гостиную. Свою сумочку она ставила на трюмо у входной двери.
Насмотревшись на сумку с толстым, торчащим из нее кошельком, ребята выработали план. Димка должен был отвлечь Доноту, а Эдик, взяв немного денег из кошелька, положить его обратно.
Димка очень боялся этого, целую неделю отговаривал Эдика, но когда в очередной раз зашел за ним домой, то увидел бабеньку. Старуха корявыми артритными пальцами сыпала в кастрюлю с кипятком серую вермишель. Та просыпалась сквозь страшные пальцы на плиту, а Фаина пыталась подцепить просыпавшиеся вермишелины и тихо, чуть не плача, ругалась.
Димка решился.
Все шло как по маслу. Донота прошла в комнату. Эдик быстро сунул руку в сумку, нащупал кошелек, открыл, захватил наугад несколько купюр… и вдруг заорал:
– Помогите!
Со шкафа, стоящего рядом с трюмо, на плечо Эдику прыгнул огромный серый кот, вцепился когтями в рубашку, а сквозь нее в кожу, раздирая ее.
Соседка обернулась на крик… Словом, их поймали с поличным.
Эдик побледнел как полотно и воззвал к чувствам Доноты:
– Если вы сдадите меня в милицию, моя бабенька умрет!
Димка стоял рядом и рыдал, размазывая по лицу слезы грязными после улицы кулаками.
На крик прибежала соседка сверху, и сразу за ней – ее муж. Оба были в одинаковых халатах, с газетами в руках. Толстые и спокойные, они, не торопясь, схватили растерявшихся мальчишек за руки.
Соседка перестала кричать и показала мальчикам на входную дверь.
– Вон, воришки неблагодарные! А еще евреи. Хуже русских!
Вечером Димка не выдержал и рассказал все маме. Галя сказала, что их соседи во дворе, в большинстве своем, хорошие люди.