Шрифт:
Носик остался практически невредимым, даже с небольшой частью примыкающего корпуса.
– Промой его спиртом! – велела старуха. – Лей все, не жалей!
Экономить не пришлось: у гуляющих нашлось еще две бутылки спиртного.
А Вера Ивановна замерла, как сомнамбула.
Трахеотомию можно делать как минимум тремя путями: верхнюю, рекомендованную. Нижнюю, менее желательную, так как можно задеть перешеек щитовидной железы. И среднюю, самую опасную в плане кровотечения. Но также имеющую свои преимущества. Наконец, разрез можно делать как поперек горла, так и вдоль.
Вера Ивановна отвела себе еще десять секунд на размышление.
Мальчик уже даже не хрипел. Еще немного – и он начнет агонизировать.
Семенова решилась.
Толпа вскрикнула общим тихим криком и отшатнулась.
Мальчик вряд ли почувствовал боль – он явно терял сознание. Зато снег под лавочкой сразу стал красным.
В разрез – используя лезвие ножа как расширитель – старая докторша аккуратно ввела фарфоровый носик от разбитого чайника.
Ее пальцы не дрожали.
Мальчик задышал сразу. В прямом смысле слова живительный кислород пошел в легкие. Быстро исчезла синюшность. Зато вернулось сознание, и – вместе с ним – пришла боль.
Вера Ивановна жестко удерживала малыша до приезда «Скорой». И лишь передав вахту, почувствовала, что силы на исходе.
Так что в итоге неотложные эскулапы, сделав все необходимое ребенку – антишоковую профилактику, противостолбнячную сыворотку, антигистаминные препараты и правильную обработку раны, – на всякий случай увезли в больницу и ее саму.
Вера Ивановна ехала в машине и с наслаждением слушала плач ребенка. Плачет – значит, живой.
А еще она думала о том, как хороша жизнь и что надо постараться пожить подольше.
Да, и, конечно, купить Маргаритке другого фарфорового петуха…