А между тем в комнату скромно протиснулся еще один гость, модно одетый мужчина лет тридцати пяти – сорока. Рядом с могучим Женькой он казался карликом и был ниже чуть ли не на голову даже Лены.

– Круглов Николай Владленович, – представился мужчина, протянув Лене узкую ладонь.

Да уж, даже ее женская рука была побольше. И посильнее: видно, ее гость, в отличие от выросшей в деревне Лены, ничего тяжелее авторучки в руках держать не привык.

– Очень приятно, – вежливо сказала Лена. Хотя не вполне понимала, зачем Женька притащил его к ней. Она никак не могла избавиться от мысли, что с каждым новым знакомством к Маргаритке могут прийти и новые вирусы.

– Коля решил отвезти нас в Москву на своей тачке, – объяснил Женька.

– Вы на «жигуле» на час дольше будете ехать, – спокойно объяснил Круглов. – Да еще и дорога душу вытрясет. На моей легче.

– А я все равно с вами поеду, – влез Женька, слегка обиженный за свое ненаглядное авто. – Вдруг Маргаритку придется по кабинетам таскать.

– Спасибо, ребята, – поблагодарила Лена.

Она не удивилась поступку Николая.

Когда беда ворвалась в их теплый дом, все счастье кончилось как-то сразу.

На Маргаритку она опасалась смотреть, чтоб не выказать свой страх.

Муж – быстро, в неделю – сломался. Лена его даже не винила. Он повел себя в каком-то смысле порядочно. Просто взял и ушел из квартиры. Не забрав из семьи никаких ценностей. Безо всяких судов и алиментов высылая значительную часть своей зарплаты. Но не захотев (или не сумев?) разделить с ними боль и страдания.

Нет, Лена мужа не обвиняла.

Она просто вычеркнула его из их с Маргариткой новой жизни и даже не интересовалась, что с ним и как. А сам муж предпочел на их горизонте больше не проявляться.

Первое время после обнаружения Маргариткиной болезни проблемы у Лены были в основном душевного свойства.

Ночью она ложилась спать, обнимая дочку, и ей снились хорошие, как она их называла «довоенные», сны. Просыпалась, целовала теплое дочкино лицо и вспоминала. Огромных усилий стоило не заплакать.

Она перестала плакать при Маргаритке после того, как та удивительно спокойно ее спросила: «Мама, ты ведь плачешь из-за меня, значит, я умру?»

Больше Марго маминых слез не видела ни разу.

Теперь, после утреннего возвращения в ужасную действительность, Лена просто считала до десяти и выбрасывала себя из постели. Дочка будет спасена, а ради этого можно перетерпеть все, что угодно.

А вот через пару-тройку месяцев появились проблемы материального свойства.

У них с Маргариткой банально кончились деньги.

Притом что и к врачам нужным она пробилась, и на Каширке, в Онкоцентре, их лечили бесплатно. И, кстати, врачи, с которыми она имела дело, ни разу у нее ничего не вымогали.

Денег не стало по другим причинам. Прежде всего потому, что они перестали приходить в прежнем объеме, несмотря на продолжающуюся помощь мужа. Ведь ее, тоже немалый, заработок исчез полностью.

Лена не винила работодателя: наоборот, он даже помог ей из своих личных средств. Но держать на напряженной и ответственной работе постоянно отсутствующего сотрудника не станет ни один начальник.

Сама она хваталась теперь за любой приработок – от стирки белья до мытья машин у дачников, однако проблема заключалась в нехватке времени. Из-за этого она и на другую постоянную работу, пусть попроще, устроиться никак не могла, по крайней мере пока химиотерапия не кончилась.

К счастью, деньги в их сильно уменьшившуюся семью поступали и из других источников. Часть своей небольшой пенсии им регулярно отправляла бабушка, мать сбежавшего мужа. Она, в отличие от своего сына, не отказалась от заболевшей внучки.

Валентин Иванович, малознакомый сосед-отставник, пряча в усы смущенную улыбку, попросился в приемные дедушки и, не вникая в Ленины слова, отдавал ей в день выдачи пенсии чуть не половину. Какие-то суммы приносили другие соседи, сослуживцы, а иногда совсем незнакомые люди, узнавшие об их беде. Тот же Женька, друг детства ее бывшего мужа, давно копивший на новую бюджетную иномарку, приволок полторы тысячи долларов мелкими купюрами, молча вывалил их на кухонный стол и даже не стал слушать возражений.

В общем, деньги-то появлялись, однако Маргариткино лечение съедало их целиком, под ноль. Золотишко, за годы накопившееся, пришлось продать. И свои колечки, и обеих бабушек, и Лениной старшей сестры. Даже за квартиру и коммунальные платежи накопился приличный долг, погасить который пока не было возможности. Причем средства утекали в такие дыры, о существовании которых она недавно и не догадывалась.

Например, вся химия и лучевая терапия были бесплатными. Но на ослабленный, потерявший защиту организм ребенка тут же набрасывались грибки. И качественная оборона от них стоила очень дорого.