Она удивила.

Конечно, Береславский помнил, как позавчера вечером его остановили на въездном пикете ДПС. Провели в домик с казенным запахом, записали номера машины и данные техпаспорта. Поскольку в итоге решительно ничего не предъявили, Ефим подумал, что это обычная проверка, сколь рутинная, столь же и бестолковая.

Оказалось – нет.

И теперь он с удивлением и интересом читал рапорт инспектора ДПС капитана Сердюкова А.П. о нетрезвом водителе Береславском Е.А., который наотрез отказался проходить медицинское освидетельствование и в грубой форме, оскорбляя инспекторов, требовал адвоката, которому лично, с разрешения милиционера, и позвонил.

Далее инспектор признавал свою вину в следующем: пока ждали адвоката и пока офицер занимался другими нарушителями, водитель Береславский Е.А., забрав лежавшие на столе документы, фактически совершил побег с места задержания, сел в свой автомобиль и уехал. Его уход не был замечен сразу, а погоня, по случаю плохой погоды и темного времени суток, могла бы привести к нежелательным последствиям.

– Нехорошо, Ефим Аркадьевич, – укорил его милиционер.

– И в самом деле нехорошо, – согласился Береславский.

Хотя не так уж и нехорошо.

Максимум, что ему грозит, лишение прав и, возможно, задержание. Но все – жизненно неопасно, да и друзья в Москве долго ждать не станут.

– Что ж вы уехали-то? Сильно пьяны были?

– Молодой человек, – задушевно спросил профессор, – вы участник или реально не в курсе? Просто чтоб я знал, надо ли расходовать слова.

– Участник – чего? – не понял следак.

– Спектакля, – охотно пояснил Ефим. – Дело в том, что меня действительно останавливали на том пикете. Но ничего не предъявили. Это раз.

Два: я последний раз пил, – тут Береславский даже задумался, – примерно две недели назад. Так что выветрилось однозначно. И три: в машине сидели еще два человека, которые, конечно же, подтвердят мою абсолютную трезвость.

– Ох, все так говорят, – вздохнул офицер. – Либо совсем не виноват и деньги предлагает. Либо чуть-чуть виноват, и тоже с деньгами.

– Я не предлагаю, – внес ясность Ефим Аркадьевич, так и не поняв, в доле следователь или его используют втемную. – И подписывать всю эту ложь не стану.

– Как скажете, – согласился милиционер. И стал что-то муторно писать на большого формата листах.

В этот момент и зашел в комнату сиятельный чиновник.

– Выйдите, – приказал он подчиненному.

Тот исчез, как испарился.

«Все-таки в доле», – почему-то сделал вывод профессор.

Мужчина сел за стол с противоположной стороны и стал читать написанное милиционером.

– Да, неловко как-то получилось, – наконец сказал он.

– Выглядит как раз ловко, – не согласился Ефим. – С первого взгляда. Но при ближайшем рассмотрении – действительно не комильфо.

– А вы в курсе, что вас по этой статье можно арестовать? – улыбнулся собеседник.

– Арестовать у нас можно любого. И по любой статье, – улыбнулся в ответ профессор. – Например, подложить патрон или наркоту. Или – за фабрикацию дел с использованием служебного положения. Масса вариантов.

Чиновник с улыбкой слушал насчет наркоты и патрона. Улыбка сошла на словах про фабрикацию дел.

– Вы угрожаете? – спросил он.

– Упаси бог! – Береславский, в отличие от собеседника, улыбаться не перестал. – Как это жалкий университетский профессор, он же пьяница-водитель, – и вдруг станет угрожать генералу Сухову, начальнику ГУВД целой области. Нонсенс, однако.

Ефим легко срисовал Василия Геннадьевича, потому что еще перед поездкой внимательно исследовал областной сайт.

Общение с Ефимом Аркадьевичем нравилось Сухову все меньше. Генерал изначально не был сторонником жестких шагов – на этом настоял Синегоров. Основываясь, правда, на данных, подготовленных людьми Сухова. Из них следовало, что Береславский – просто ловкий малый, мелкий бизнесмен, решивший одним махом срубить много-много бабла. Физического ущерба ему причинять, конечно, нельзя – вони может получиться немерено. Но проверить на испуг сам бог велел.

Теперь же Василий Геннадьевич своими глазами видел, что его оппонент как-то недостаточно пугается. Разумеется, если разок в рыло дать – начнется другой разговор. Но с профессорскими рылами обоюдоострые истории могут образоваться. Поэтому Сухов только подбирался к какому-то решению.

– А ведь в неловком положении оказались вы, а не я, Василий Геннадьевич, – подытожил профессор.

– Это почему вы так решили? – заинтересовался Сухов.

– Меж двух огней попали, – объяснил Ефим. – Отпустить меня – Синегоров обидится. Не отпустить – вы же фигура двойного подчинения. А я – не мальчик с улицы. За мной тоже люди. В том числе – из вашего ведомства. Так что – в любом случае подстава.