Наконец 31 августа ветер стих, и Уилкинс решил сделать попытку погрузиться под лед, чтобы проверить реальность метода скольжения. Однако теперь неисправным оказался бурав, который заело в полуподнятом состоянии, так что его нельзя было даже опустить. В дополнение ко всему на гладкой палубе «Наутилуса» появились вспучины длиною в несколько сантиметров.

И все же Уилкинс решил погружаться. Дейненхауэр создал большой дифферент на нос, но не заполнил главных балластных цистерн, для того чтобы лодка по-прежнему имела положительную плавучесть. После этого маленький «Наутилус», отойдя от льдины, под которую он собирался нырять, развил скорость и, как разъяренный бык, бросился на нее.

Этот маневр дал ощутимый результат. Нос лодки с треском ударился об лед, погрузился и начал скользить вниз. Затем был пущен в ход бурав. Его скрежещущий звук проникал сквозь тонкий корпус лодки, создавая впечатление, будто какие-то дьявольские силы стараются разрушить корабль.

Наконец лодка остановилась с все еще вращающимися винтами, наполовину под льдиной, как бревно, уткнувшееся в скалу на берегу моря. Дейненхауэр отвел лодку назад и сделал еще одну попытку. И снова «Наутилус» застрял с носом, ушедшим под лед, и поднятой кормой.

Дейненхауэр в значительной степени сам был повинен в том, что попытка лодки погрузиться под лед закончилась неудачей. Ведь он настоял на сохранении у лодки около тридцати тонн положительной плавучести, а это, как и торчащий бурав, не давало возможности «Наутилусу» действовать как подводной лодке или, вернее, как перевернутым вверх полозьями саням. Но Дейненхауэр был специалистом-подводником, и Уилкинс не мог спорить с ним по этому вопросу.

Во время одной из этих бесплодных попыток скользнуть под лед Уилкинсу удалось сделать через иллюминатор в надстройке замечательные киноснимки. На них хорошо видна нижняя сторона льда. Качание кинокамеры, когда лодка кренилась, задевая буравом за лед, создает дополнительный драматический эффект.

После нескольких неудачных попыток Уилкинс убедился, что даже его железная воля не в силах заставить «Наутилус» сделать большее. Он послал по радио сообщение о том, что арктическое плавание закончено. «Наутилус» вернулся в Берген.

Там в конце сентября команда получила расчет. По условиям договора с американским правительством Уилкинс должен был по окончании плавания привести лодку в негодное для военных целей состояние. Фиорд в районе Бергена очень глубок: даже поблизости от причалов глубины превышают сто восемьдесят метров. «Наутилус» отбуксировали на спокойную воду фиорда и открыли клапаны затопления. Лодка погрузилась на дно фиорда и осталась там навсегда. Этот фиорд видел корабли викингов, возвращавшиеся с победой или из исследовательских походов, он видел груженные ценными товарами средневековые корабли Ганзейского флота, видел «Фрам» Нансена, уходивший в Арктику в 1893 году, и «Скейт», возвращавшийся в 1958 году.

Была ли экспедиция Уилкинса совершенно неудачной? Ни в коем случае! Большая часть научных сведений, полученных Свердрупом в течение двухнедельного пребывания «Наутилуса» у кромки паковых льдов, сохраняла свою непревзойденную ценность вплоть до походов атомных подводных лодок «Наутилус» и «Скейт».

Бесспорно, Уилкинсу приходилось иногда идти необычными путями, чтобы собрать средства на частную экспедицию. Ведь такие экспедиции обычно снаряжались целиком за счет государства или на значительные субсидии. И все-таки плавание «Наутилуса» явилось красноречивым доказательством исключительной решительности замечательного человека — Уилкинса.

* * *

Уилкинс остался позавтракать на «Скейте», а потом мы коротко обсудили наше плавание к Северному полюсу. Я чувствовал себя немного смущенным, рассказывая ему о замечательных приборах и устройствах, установленных на «Скейте». Прошло двадцать семь лет после плавания «Наутилуса». За это время техника на подводных лодках шагнула далеко вперед. Многие приборы и устройства оказались ненужными или ненадежными и уступили место более совершенным.

Но Уилкинс был достаточно мудр и прекрасно понимал, что развитие техники рано или поздно обеспечит появление таких устройств, которые сделают реальным исполнение мечты об исследовании Арктики.

— Теперь у вас есть все необходимое для подледного плавания, — неожиданно сказал старый исследователь. — Вы можете теперь идти в Арктику даже в зимнее время.

Я был поражен, но понял, что он имеет в виду. Ведь абсолютно все подводные исследования в Арктике до сих пор проводились только летом, когда там много полыней и разводий. Зимой все они замерзают, и чистой воды может совсем не оказаться или ее будет очень трудно найти.

— Вы еще по-настоящему не открыли Северный Ледовитый океан, — продолжал Уилкинс, — ни для научных исследований, ни для военных и коммерческих целей, если показали, что вы можете плавать там только летом.

— Какие площади чистой воды можно найти там, по-вашему, в зимнее время? — спросил я.

— О, вы, вероятно, найдете там кое-что, — ответил он, — но не очень много.

— Что толку в плавании, если мы не сможем всплывать на поверхность? — неуверенно спросил я.

— Я полагаю, вы сможете всплывать на поверхность, — ответил он. — Возможно, вам придется проделывать отверстие буравом или взрывать лед. Я не знаю, как именно, но думаю, что вы найдете способ.

Тяжело вздохнув, Уилкинс некоторое время сидел, глядя куда-то вдаль и улыбаясь. Конечно, ему было мучительно сознавать, что прошли те годы, когда он мог принять активное участие в таком смелом предприятии.