– Не скажите, мы так и не разобрались с Красноярском. Каждое слово лжи оттягивает для вас встречу с... мужем.

– Что вы меня мучаете! Мне нечего добавить, я все сказала! Шантажировать беззащитных девушек низко. У вас у самого дети есть? Наверное, моего возраста.

– Ого! Какая вы воспитанная, я ожидал от вас слова западло. А что вы хотели от застенков КГБ? Рыцарского отношения?
– Шувалов хитро улыбался, - раз вы такая воспитанная, я вам помогу. О чем разговаривал Игорь со своей матерью?
– спросил неожиданно резко и буквально придавил девушку взглядом.

– Я вам все рассказала...
– автоматически произнесла Зина и заткнулась. Сжалась под тяжелым взором следователя.

– Он не рассказывал вам про июльское убийство в ...нске? Тогда он с гордостью носил имя Игорь. Где он потом скрывался, не просветите?

Девушка разревелась. Ей стало до ужаса обидно. Она искренне надеялась, что происхождение Егора не всплывет, что не поймут подложность документов, к Сергею не подкопаются, но оказалось, что самое обидное не это. Следователь знал о прошлом Егора гораздо больше её, его жены! Это действительно было очень обидно. За две недели она так срослась с ролью единственной жены, что... её больно ударило невольное напоминание о собственном месте.

– Прекратить истерику!
– рявкнул следователь, - меня игрой не проведешь, где он был три недели!?

Но Зина не могла успокоиться. Сквозь слезы она истерично прокричала:

– Я не знаю!!!

Шувалов налил в стакан воды и выплеснул его в лицо девушки. Она задохнулась, закашлялась и плач сам собой прекратился.

Ничего она не знает, понял следователь. Познакомилась в больнице, он её баснями о потери памяти кормил. В Красноярске наврал какую-нибудь чушь. Например, о Бурятии. Эту версию давно проверили - ложь от начала до конца. Единственное родителям еще мог рассказать правду, а мог и не рассказывать. Те отпираются. Не их это сын и все. Где он на самом деле - представления не имеют. Их можно понять, по нему тюрьма плачет вот и скрывают. И не надавишь на них никак. Даже звонок матери с симкарты Егора не поколебал их упертость - ошиблись, всегда ждем звонка от сына. Пояснили, что Егор сам на них вышел и обещал свести с Игорем, поэтому так часто с ним разговаривали. Их и вычислили после детализации звонков с симки Егора, и только после этого пришло известие о розыске Игоря Кравцова по обвинению в убийстве. Детализация затянулась из-за якобы случайной утери Зиной Егоровского мобильника. Пока нашли номер, согласовали, то да се - время утекло. Будь его, Шувалова воля он бы рассекретил тело Игоря-Егора для родителей, но начальство запретило - никаких утечек! А как красиво: увидев сына в таком состоянии, они бы непременно "поплыли" и выдали все, что он им наболтал. Жаль, но придется работать с тем, что есть. Телегу на халатность сотрудников одного из городов Омской области Александр Сергеевич накатал, не поленился. И еще он облегченно вздохнул, Комес оказался нашим, земным, а то уже что попало начал думать. Про другую галактику или параллельную реальность. Да что только не приходило в голову!

Вытиралась Зина носовым платком Александра Сергеевича. Периодически всхлипывая.

– Успокаивайтесь, я вам верю. Хоть вы и не заслужили, но свои обещания я привык выполнять. Сегодня же сходим к телу Егора.

– Правда!?
– не веряще, переспросила девушка. Уголки губ снова предательски дернулись.

– Хватит разводить сырость! Не говорите потом, что я вас шантажировал. Не доросла еще до шантажа, - закончил тихим голосом. Как бы про себя.

Интересно посмотреть на её реакцию, заметит ли она омоложение? Сам Шувалов замечал только после объяснения врача. Чем черт не шутит, может, заставит его проснуться? В этом деле логика большой роли не играет, кругом мистика. Он давно выбивал у начальства разрешения на эту встречу и, наконец, оно было получено.

– Егор!
– Зина с криком бросилась к телу.

Шувалов качанием головы остановил кинувшегося ей наперерез медика.

Егор лежал в отдельной палате Лубянской больницы. В неё занесли реанимационную аппаратуру, из которой включенным был только кардиомонитор с выключенным звуком. Чтобы не пищал от отсутствия сердечной деятельности. Крайне редкие удары за таковую не считались. В голове стояла, казалось, застывшая капельница - так медленно капало там лекарство.

Зина прижалась к груди, нежно погладила бороду и поцеловала в губы, что-то пришептывая, и пристально остановила взгляд на лице. Следователь застыл в волнительном ожидании неизвестно чего. Хотя известно - ждал чудес, о которых столько читал в многочисленных заключениях экспертов. Амулет исцеления не считается, он его чувствовал, а не видел. Медбрат презрительно скривился. "Как можно так нежно целовать старика, почти труп? Тоже мне, любящая внучка. Этот старик, тоже мне, уникум. Нашли живой труп и носятся с ним, отойти покурить не разрешают. Быстрей бы окончательно прибирался. Интересно, она за что сидит. Симпотная. Если наштукатурить, то вообще нормалек будет", пронеслось в голове.

– Александр Сергеевич, он молодеет!
– восторженно выпалила Зина.

– Да что вы, Зинаида Ивановна, просто помыли, подстриги немного. Заметили?

– Нет, нет! Посмотрите, эти морщины были гораздо глубже, и кожа была суше. Глаза не такие ввалившиеся. Он поправился!

– В него жидкость льют, девушка, а обратно она не выходит, - язвительно заметил медбрат и осекся под хмурым взглядом Шувалова. Хоть и не прямое начальство, но личность влиятельная.

Зина его не услышала, она продолжала любовно смотреть на Егора.

– Даже так!
– притворно-удивленно сказал следователь. Впрочем, притворство в голосе заметить было невозможно, - глядишь, и в себя придет, не успеем оглянуться.

– Не знаю, - огорченно вздохнула девушка, - дай-то бог! Роза лучше знает, а я в летаргическом сне не больше вашего понимаю.

– Жаль, - с искренним расстройством произнес Шувалов, - я надеялся, вы его как-нибудь подстегнете.