— Грммммм. Ар… арбалетчики…

Голос всё равно дрожал.

'Соберись, скот!'

— Арбалетчики. К бою!

Иван снял с предохранителя пистолет, загнал, вслед за Степановым, патрон в патронник и вытянул левой рукой мачете.

'Лену украли'

Увидев стоявших плотной кучкой местных, Диаб приказал довернуть руль прямо на них. Разогнавшийся катамаран на полном ходу выскочил на мягкий песок пляж и остановился.

Диаб вскочил на ноги и, потрясая своим копьём, заорал.

— За мной! Нам нужны пленники!

Когда Ваня увидел, кого принёсли к ним черти, он успокоился. Просто успокоился. Всё стало происходить, как в замедленном кино. Он смотрел, как на пляж, на ЕГО пляж, сыпятся с катамарана чёрные фигурки с копьями и дубинками и зверел. На ЕГО город. На ЕГО людей. НА ЕГО СЕМЬЮ.

Ярость затопила всё, но голова, почему-то, не отключилась.

— Олег. Прицельно. По тем кто слева.

'Это я говорю?'

— Арбалетчики, — голос звучал глухо и растянуто, — бейте в середину.

Маляренко поднял пистолет.

'6+4+4=14; Их… пусть будет 30. 30–14=16. Нормально'

Эта калькуляция промелькнула в немеющей голове Ивана за долю секунды.

Чей-то смутно знакомый голос раскатисто пророкотал.

— Па. Ли!

Увидев, что местные не разбегаются, а собрались у дома в полусотне шагов от берега, Диаб заорал новый приказ. Кинувшиеся, словно гепарды, в атаку воины резко остановились и сбились в кучу, закрывшись плетёными щитами, обтянутыми шкурами антилоп. Диаб с трудом дождался, когда соберутся все. Пока эти идиоты-гребцы, преодолевая страх, выползут на берег.

'Какая удача! Целый посёлок. Столько женщин…'

Предводитель пинками выгнал последних гребцов на пляж.

— Вперёд!

— Господин! У них ПИСТОЛЕТЫ!

Ни один воин не успел бросить своё копьё. И щиты не спасли. Первый десяток, в котором были самые лучшие бойцы, умер за три секунды. А эти проклятые трусливые солевары заорали и, побросав свои вёсла с которыми они шли на врага, бросились назад, к катамарану, пытаясь столкнуть его обратно в воду. Диаб зарычал и, швырнув своё копьё во врага, бросился вперёд, подавая пример остальным. Белые, стоявшие напротив него, что-то заорали и тоже бросились в атаку. Через долю секунды перед Диабом возникла размытая и нечёткая фигура полуголого человека. Человек поднял какую то палку и махнул.

'Нет! Я сильней!'

Диаб резко присел, увернувшись от удара. Почти. Тёмно-серая палка всё-таки слегка задела шею. Не сильно. Как укус москита.

'Умри!'

Диаб зарычал и, подняв дубинку, прыгнул прямо на врага. В этот миг враг исчез, резко прыгнув высоко в небо.

'Как это?'

Последнее, что успел увидеть старший помощник Абу Диаб, было его собственное обезглавленное тело, бегущее в атаку.

Иван не стал прицеливаться, а просто выпустил в плотно сбитую толпу всю обойму, и молча бросился вперёд, размахивая своим мачете. Ошарашенные огнестрельным оружием враги побежали сразу.

'Похрен'

— Пленных не брать!

На него прыгнул здоровяк с дубинкой.

— Тварь!

Никаким фехтованием тут и не пахло — Иван просто со всей своей дури, помноженной на лютую злобу, махнул своим тяжеленным мачете. Голова предводителя нападавших улетела в сторону, а Маляренко понёсся вперёд, рубя налево-направо.

'Не брааать'

Пам. Пам. Пам. Пам.

Олег прицельно прострелил четверым не испугавшимся и не побежавшим, головы.

— А-а-а-а!

'Убью! Убью!'

Голова онемела окончательно.

Маляренко пришёл в себя только тогда, когда чёрные мутные манекены все закончились.

— Ванечка. Ванечка.

Ласковые руки любимой черпали воду из моря и лили её ему на голову.

— Пойдём.

Женщина затянула мужа в воду и усадила его на дно. Холодная вода заставила вздрогнуть. В голове у Ивана лопнула струна, отчего весь мозг загудел, а в уши набилась вата, но стало намного лучше.

Маляренко осмотрелся. Вокруг сидели его бойцы.

'Олег, Семёныч, Коля… что с ним…'

Иван поднялся на ноги, за ним, рыдая и одновременно пытаясь смыть с него кровь, встала Маша. Кровь, несмотря на принятую 'ванну' была всюду. Иван был покрыт ею с ног до головы. Не лучше выглядели и остальные дружинники.

— Подожди, — Ваня отодвинул жену, — Степанов! Доложить о потерях!

Откуда, из каких глубин сознания эта фраза выскочила, Маляренко так и не понял, но на служаку это произвело сильное впечатление. Громила подскочил как ошпаренный и принялся бегать по пляжу, от одного ополченца к другому, попутно не забывая полосовать тесаком трупы налётчиков.