Тон, каким он сказал это, болью отозвался в ее сердце — в нем была затаенная боль, то, что она никогда не видела в нем раньше. Быть может из-за исчезновения Рени. — Расскажи мне об этом, — сказала она. — Неужели мне пришлось бы охотиться с копьем на льва или что-то в этом духе?

Он засмеялся. — В дельте, где живет народ моей матери, иногда бьют рыбу копьем, но в пустыне больших животных убивают луком и стрелами. Я не знаю никого, кто убил бы льва, мало кто вообще видел их — они тоже вымирают, да. Мы стреляем отравленными стрелами и преследуем животное, пока оно не умрет.

Она подумала, что это не очень-то честно, но не осмелилась сказать вслух. — А девушки, они тоже охотятся?

!Ксаббу покачал головой. — Нет, по меньшей мере в племени моего отца. И даже мужчины очень редко охотятся на больших животных. По большей части они ставят ловушки на более мелкую дичь. У женщин другие обязанности. Если бы ты была членом нашего племени, незамужней девушкой, как сейчас, ты бы могла смотреть за детьми, играть с ними…

— Звучит не слишком плохо. И что бы я носила? — Она посмотрела вниз, на импровизированное бикини, последнее печальное воспоминание об Орландо. — Что-нибудь в этом духе?

— Нет, нет, Сэм. Солнце сожгло бы тебя в первый же день. Ты бы носила кароссу— одежду, сделанную из цельной шкуры антилопы. Кроме присмотра за детьми ты бы помогала другим женщинам выкапывать дыни, корни и личинки — не думаю, что тебе понравилось бы их есть. Но в Калахари ничего не выбрасывают и все идет в дело. Мы используем луки для того, чтобы из них стрелять и, одновременно, чтобы играть мелодии. А наше пальцевое пианино — он сделал вид, что играет на маленьком двуручном инструменте — мы также используем как рабочий стол для плетения веревки. Все используется самыми разными способами. И ничего не выбрасывается.

Она какое-то мгновение думала. — Мне кажется, что это даже хорошо. Но не думаю, что мне понравится есть личинки.

— И муравьиные яйца, — торжественно добавил он. — Их мы тоже едим.

— Ик! Ну это ты придумал!

— Клянусь, что нет, — сказал он, улыбнувшись. — Сэм, я тоскую по этой жизни, мне хочется опять поесть эти яйца, но я знаю, что большинство народа не хочет так жить.

— Похоже это действительно трудная жизнь.

— Так и есть. — Он кивнул, немного печально и отдаленно. — Так и есть.

Наконец бесконечная ходьба на время прекратилась. Жонглер уже хромал, хотя и отказывался признаваться в боли. Сэм, истощенная, со стертыми ногами, проглотила свою гордость и предложила остановиться.

Она уже пугающе привыкла спать на земле без подушки и одеяла — множество путешествий по Срединной Стране, которые Пифлит проделал вместе с Таргором, немного закалили ее — и невидимая земля была ничем не хуже множества мест, в которых она спала, но даже истощение не принесло ей покоя.

Вернулись сны о темноте и одиночестве, не такие живые, как раньше, но достаточно кошмарные, чтобы заставить ее несколько раз проснуться. В последний раз она обнаружила, что! Ксаббу стоит на коленях рядом с ней и внимательно глядит ей в лицо.

— Ты кричала, — сказал он. — Что-то о птицах, которые не вернулись?..

Сэм не помнила ничего о птицах — сон уже улетал, оставляя за собой только смутные обрывки воспоминаний — но она все еще помнила одиночество, и как она безнадежно искала друга, одно прикосновение к которому могло согреть длинную холодную темноту. Выслушав,!Ксаббу как-то по-особому взглянул на нее.

— Это слишком похоже на сон, который видел я. — Он повернулся и взглянул на Феликса Жонглера, который, слегка подергиваясь и вскрикивая, пытался проснуться.!Ксаббу подошел к нему и потряс.

— Что ты хочешь? — прорычал Жонглер, но Сэм показалось, что под его наигранной злостью скрываются слабость и страх.

— Мой друг и я видели одинаковый сон, — сказал! Ксаббу. — Расскажи нам, что тебе приснилось.

Жонглер отпрянул, как обожженный. — Я ничего тебе не скажу. Не трогай меня.

!Ксаббу пристально посмотрел на него. — Это может оказаться очень важным. Мы все заперты в одном месте.

— То, что в моей голове, принадлежит мне одному, — громко и раздраженно сказал Жонглер. — Не вам — только мне! — Он с трудом встал на ноги, руки сжаты в кулаки, бледное лицо. Сэм внезапно вспомнила, насколько странно то, что их симы так похожи на их настоящие тела, что все в этом странном и нереальном мире так пугающе реально.

— Тогда храни их, — недовольно сказал! Ксаббу, — свои тайны.