Пока я принимала душ и сушила волосы, меня не покидала мысль о том, что все это великолепие — наряд дежурной одалиски и я, похоже, делаю стремительную карьеру в сторону интердевочки. Но когда я посмотрела на себя в зеркало, то поняла, что новая сказка про Золушку семимильными шагами воплощается в жизнь, только вот туфельки я терять не собираюсь.

Надо ли говорить о том, что это тоже было подарком?

— Больше не могу, — простонала я совершенно обессиленная. — Пощадите, Исмаил-бей. Я же хрупкая женщина, в меня столько еды нельзя закладывать просто по определению.

— На море чувство голода возвращается довольно быстро, — утешил меня сотрапезник. — но желание дамы для меня закон. Кофе?

Я кивнула, полулежа в шезлонге, стоявшим под тентом на палубе. Кофе, сигарета, неповторимо-ароматный воздух, покой… Действительно, сказка с какого-то перепугу стала былью. Лично я не имела бы ничего против того, чтобы провести так остаток жизни.

— Вы изумительная гостья, Виктория-ханум, — произнес Исмаил-бей, когда нам принесли ароматнейший кофе с чистой ледяной водой. — Всему радуетесь, как ребенок, всем довольны, излучаете такое довольство и блаженство, что просто хочется взять вас на руки или погладить по голове.

Начинается! Что ж, за все хорошее надо платить, кто девушку еще даже и не ужинает, а обедает, да еще так развлекает, тот ее и танцует. На шею я своему гостеприимному хозяину бросаться не собиралась, но строить из себя девочку-недотрогу еще того меньше. Как пойдет, так и пойдет. По воле Аллаха, как любят говорить местные люди.

— Но к сожалению я вынужден сейчас заниматься менее приятными вещами, — продолжил Исмаил-бей. — В посылочке оказалось много интересного. Например, договор о перестраховании страховки…

Я вытаращила глаза в непритворном изумлении. Это еще что за китайская грамота?

— Понимаете, редко, но практикуется страховка от того, что основная страхующая фирма найдет предлог страховое вознаграждение не выплачивать. Тогда заключается договор с фирмой-подстраховкой. Вся эта возня идет вокруг недостроенного еще отеля, в строительство которого вложены не только мои деньги, но еще и деньги нескольких акционеров. И по ряду признаков я подозреваю, что этих акционеров осталось двое, причем один из них — явно подставное лицо. Этот самый администратор в кафе. Услуги его, кстати, недурно оплачиваются: в той же посылки полдюжины бриллиантов чистой воды. А это уже не на шутку попахивает криминалом.

— И что же мне теперь делать? — испугалась я.

Ввязываться в откровенную заграничную уголовку мне хотелось меньше всего на свете. Ну спасибо, Олег, спасибо, драгоценный мой. Не познакомься я с Исмаил-беем, отдых бы у меня превзошел все ожидания: арест, тюрьма и все прочие прелести. Договор-то ладно, но вот бриллианты… Контрабанда чистой воды!

— Какие отношения связывают вас с Алексеем? — вместо ответа спросил Исмаил-бей.

— Да нет у нас никаких отношений! — искренне возмутилась я. — Летели вместе в самолете, оба оказались в первом классе. Потом он пригласил меня поужинать. Вот и все, с того времени мы не виделись.

— Он знает про посылку?

Я глубоко задумалась. Ляпнула я ему что-нибудь насчет этой коробки или нет. Что-то такое определенно произносилось про этот предмет. Ах, да, я кажется при нем обрадовалась, что посылка лежит в сумке. Но мало ли что у меня в сумке может лежать! И вдруг у меня в голове словно что-то щелкнуло и я вспомнила весь наш разговор в квартире перед ужином:

«— А в квартире без вас никто не побывал?

— Здесь? Сегодня? Н-не думаю. Зачем?

— Вот и я думаю: зачем нужно было вас пугать. Или это просто, как иногда говорят, „проверка на вшивость“.

— В каком смысле?

— Ну, не в прямом же. Вдруг у вас совесть нечиста и эта записка заставит вас занервничать и даже уехать.

— Занервничать она меня, конечно, заставила. Но уезжать все равно не хочется. Да и Олег вот-вот приедет.

— Вот-вот, это когда?

— Скоро, — усмехнулась я. — Плюс-минус два дня. Или неделю. Мой друг человек совершенно непредсказуемый. Например, сам себе посылку на мое имя прислал. Господи, куда же я ее дела? Совсем из головы вон.

— Посылку?

— Да-да, маленькую такую… Куда же я ее засунула? Слава богу, все в порядке, обычный склероз. Если бы потеряла, Олег бы меня просто убил, он такой».

Нет, язык мой — враг мой. Все рассказала сама и даже не под пытками. Исмаил-бей ждал, глядя на меня очень серьезно, и я решилась. В конце концов здесь ни помощи, ни, тем более, защиты мне здесь ждать ни от кого, кроме него, не приходится, а вляпалась я, судя по всему, по-крупному.

— Да, — сделав глубокий вздох, ринулась я в признание. — Алексей знал и про письмо, и про посылку. Он знал, что посылка у меня в сумке, так что погром в квартире организовал явно не он, пусть и чужими руками. Он все время был у меня на глазах.