Рядом с шофером оказался тот самый неприметный человечек, который спас меня от таможенников. Как только машина покинула зону аэропорта, он обернулся ко мне и спросил на вполне приличном русском языке:

— Фэриде-ханум, что могло звенеть при таможенном контроле?

Я даже не сразу среагировала на свое новое имя, но потом подумала, что этот маскарад скоре всего для шофера и ответила:

— Понятия не имею. Я ведь после этого сумку не открывала.

— Тогда позвольте мне…

Я с неохотой передала ему свою сумку, поскольку всегда считала, что рыться в дамских ридикюлях способны только ревнивые мужья, да карманники. Но моему сопровождающему, наверное, виднее, что он делает.

Тот покопался какое-то время в недрах моей сумки и достал сувенир от администратора, о котором, точнее, о которых (и администраторе, и его сувенире) я успела трижды забыть.

— Что это такое?

— Сувенир, — пожала я плечами. — Музыкальная шкатулка.

— Где вы это купили?

— Нигде. Это подарок от того человека, которому я сегодня утром передала кое-что. Впрочем, Исмаил-бей в курсе, так что можно быть спокойным.

— Именно поэтому я и задаю вам столько вопросов, что Исмаил-бей в курсе половины истории. У вас же разговор на середине отключился, помните?

— Конечно.

— Так вот ему не нравится этот широкий жест. А мне не нравится сам подарок. Минуточку, а это еще что такое?

Он повернул голову к шоферу и что-то быстро приказал ему. Машина на минутку притормозила, потом резко развернулась и помчалась куда-то в совершенно неизвестном мне направлении. А мой сопровождающий достал мобильник и стал что-то докладывать собеседнику, которым, как я догадалась, был лично Исмаил-бей. Уж это-то словосочетание я по-турецки понимаю. Зато смысл следующего звонка я не поняла совершенно и только мучительно гадала, что обозначает эта сумасшедшая внезапная гонка.

— Ваш самолет, то есть тот самолет на котором вы теоретически улетели, поднимется в воздух не позже, чем через пять минут. Через час он будет лететь над черным морем, — зачем-то доложил мне мой сопровождающий, закончив телефонные переговоры. — Добираться до места нам около получаса, ну, чуть меньше, если поторопимся.

— До какого места?

— До того, где нам помогут окончательно разобраться с этим сувениром.

— А при чем тут Черное море?

— Потом, Фэриде-ханум, все потом. Расслабьтесь. Тут в баре неплохой выбор напитков, хотите джин с тоником или что-нибудь другое?

Ого! Похоже им известно о моих мелких слабостях. Ну что ж, сделать я все равно ничего не могу в данную конкретную минуту, так что постараемся расслабиться. Сигарета и джин с тоником в таких случаях просто незаменимы. Я даже не заметила, как мысли мои унеслись к предстоящему уже — увы! — десятидневному отдыху. Изменить внешность, побыть какое-то время совершенно другим человеком, жить с комфортом, есть и пить всякие вкусные вещи… Господи, да это не очередной отпуск, а просто тысяча второй рассказ Шехерезады может получиться!

Непонятно, правда, как, точнее, в каком качестве впишется в эту идиллию Исмаил-бей, ну да время покажет. Как говорил в таких случаях незабвенный персонаж Булгакова: «А этого господина мы проясним». Вот только что же с этим сувениром чертовым не так?

— Фэриде-ханум, ваш мобильник выключен? — прервал мои распоряжения сопровождающий. — Или вы просто не стали его подзаряжать.

— У меня просто не было такой возможности, — пожала я плечами.

— Разумно. Тогда выключите его совсем. Кстати, Исмаил-бей просил вам передать вот этот телефон, пока вы здесь, пользуйтесь им. Там в меню все телефоны указаны.

Похоже, Исмаил-бей предусмотрел решительно все. Но вот зачем? Если Олегу — вдруг! — придет в голову светлая мысль позвонить мне и спросить, как я добралась до Москвы, то ему это вряд ли удастся. Хотя… Приеду туда, где меня намереваются поселить, заряжу телефон, при необходимости включу его, только и всего! И докладывать об этом никому не буду, это, в конце концов, мое личное дело.

Мобильник я тем не менее послушно выключила, сейчас он, с разряженными батарейками, никакой самостоятельной ценности не представлял. А сама стала рассматривать новый, то есть полезла изучать меню. Правильно, первый номер — Исмаил-бей, второй… охрана (господи, как интересно! от кого меня теперь охранять-то?), третий номер — горничная (ну, это понятно, непонятно только, на каком языке я с ней буду ворковать). И все. Больше в записной книжке телефонов не значилось.

— Второй номер — мой, — подал голос сопровождающий. — Если возникнет какая-то внештатная ситуация, немедленно звоните по этому номеру. За вашу безопасность отвечаю лично я, причем перед Исмаил-беем, а это очень серьезно. Так что пожалуйста, постарайтесь быть благоразумной.

Ну что я могла на это ответить? Только покорно склонить голову. Хотя лично я никакой опасности для своей драгоценной персоны уже не ощущала, хотя бы потому, что никому уже была не нужна. Передала посылку — и гуляй на все четыре стороны. Непонятно только, почему при этом меня так настойчиво старались выпихнуть из этого райского уголка. Ну, не можешь сам прилететь — бывает, бизнес — штука непредсказуемая. Но зачем подругу-то, как бы близкую лишать удовольствия? Первый, фактически, подарок, который он мне сделал — и получается, что тут же отобрал. Хорошо хоть деньги при мне остались — практически нетронутые тысяча баксов с карточки и пара сотен собственных.