– Вы ранены? – спросил Егоров.

– Что? – удивился капитан, посмотрел на свою руку и засмеялся. – Нет, это комиссар поранился, а я перевязывал. А комиссар смеялся и прикидывал, как теперь с поврежденной рукой будет руководить воспитательным процессом среди личного состава. А я ему в ответ – тебе, для того чтобы руководить, только рот нужен да партбилет. Посмеялись… Вот здесь – вправо.

Водитель повернул баранку.

Дорога пошла под уклон, деревья подступили к машине с двух сторон почти впритык. Ветки стали цепляться за кабину и бить по стеклу.

– Давно здесь не ездили, – сказал водитель.

– Ага, лет пять, наверное, – кивнул капитан.

Ему приходилось рукой отводить ветки, чтобы не слететь с подножки.

– Вы бы в кабину сели, товарищ капитан, – сказал водитель. – Или в кузов, к охране.

– К охране? – переспросил Сличенко у военинженера. – Вы с охраной?

– А вы как думали? Конечно, с охраной. По два бойца в кузове и еще лейтенант в кабине второго грузовика. Это были последние машины, нужно было забрать дежурных с КПП. Да вы лейтенанта наверняка помните – это он вас пропускал на территорию.

– Лейтенант Прокопов, – задумчиво произнес Сличенко. – Пугливый такой.

– Только что из училища, – пояснил Егоров.

– Только что, – сказал капитан. – Ладно, ничего не поделаешь… Вот тут притормози и принимай вправо. Потихоньку, тут болота начинаются, сыро, земля влажная, может повести юзом…

– У нас не поведет, – успокоил водитель. – Будем в целости и сохранности…

– В сохранности, – сказал капитан. – Ну, ловлю на слове.

Собственно, это уже была не дорога – так, промежуток между деревьями, покрытый прошлогодней полусгнившей листвой. Водителю приходилось энергично крутить руль, чтобы проехать.

– Вот тут, на полянке, стоп! – скомандовал Сличенко. – Прижмись к деревьям, чтобы вторая машина въехала, а потом чтобы хватило места развернуться.

– А куда будем перегружаться? – Егоров оглянулся по сторонам.

– Прямо на землю и выгрузимся. Охрана поможет, я надеюсь? А то ведь своих я не привел…

– Поможет, куда денется. Разрешите? – Егоров подождал, пока капитан спрыгнет с подножки на землю, открыл дверцу и вышел.

Глухое место, деревья уходили куда-то ввысь, машины заехали, похоже, на дно оврага.

Егоров махнул рукой, указывая водителю второй машины, куда становиться. Лейтенант в кабине выглядел настороженно, когда он выпрыгнул наружу, то оказалось, что кобура у него расстегнута.

– Доброе утро, лейтенант! – Сличенко широко улыбнулся и протянул ему руку. – Не думал, что снова встретимся.

На лице лейтенанта проступило облегчение, он тоже улыбнулся и пожал протянутую руку.

– Как ты насчет поработать? – спросил капитан.

– Вы о чем, товарищ капитан?

– Ну, руками поработать, вместе с бойцами. Понимаю, что это неправильно, сам против панибратства, но такое дело, что времени нет ни у меня, ни у вас. Мне нужно успеть все быстро, да и вам до шести требуется быть на станции. Ящики нужно с машин снять и на землю аккуратно поставить. Так, чтобы я потом их смог так же аккуратно загрузить на свои машины. – Капитан демонстративно стал закатывать рукава гимнастерки. – Думаю, товарища военинженера первого ранга мы освободим, а сами вместе с водителями и вашими ребятами…

Лейтенант посмотрел на Егорова, тот улыбнулся и кивнул. Лейтенант только что окончил училище и еще очень серьезно относился к правилам и приказам. Он знал, что имущество со складов необходимо доставить на станцию, и ему ничего не говорили об овраге и лесе.

Но товарищ военинженер первого ранга не возражал, а ему, как начальнику склада, виднее. И капитан имел особые полномочия.

– Куда складывать? – спросил лейтенант.

– Во-он туда! – капитан указал пальцем под деревья. – Только ты, лейтенант, уж будь добр, своих бойцов вначале построй, чтобы товарищ военинженер всех проинструктировал… И водителям, я думаю, будет нелишним напомнить… Груз специфический…

– Да, – кивнул Егоров.

– Есть, – ответил лейтенант и, повернувшись к бойцам, топтавшимся возле машин, четко и по-уставному приказал построиться в одну шеренгу. И, подняв левую руку, указал, в какую сторону от него должен построиться личный состав.

Егоров молча поманил пальцем водителей, которые с неохотой пристроились к левому флангу короткого строя.

– Равняйсь! – Лейтенант хотел доложить начальнику о том, что бойцы построены, но Егоров махнул рукой.

– Вольно, – сказал Егоров, и лейтенант продублировал его приказ:

– Вольно.

– Товарищи, – сказал Егоров, – нужно разгрузить ящики с машин и уложить их вот туда… Напоминать, что ящики нельзя ни стукнуть, ни тем более уронить, не нужно, надеюсь? У нас есть полчаса, не больше. После этого…

Капитан даже не стер с лица улыбку, когда резко ударил прикладом автомата военинженера слева под ребра. Егоров задохнулся от боли, его согнуло и стало валить на землю.

То, что происходит нечто неправильное, все, стоявшие в строю, поняли сразу. Капитан не должен был так себя вести. Ни один капитан не мог бить начальника склада, военинженера первого ранга, почти подполковника, если на обычные воинские звания.