– Щенок? Это ребенок, что ли? У тебя есть дети?

Понимая, что с этим человеком говорить не следует, я все-таки невольно ответила на вопрос:

– Есть, сын и дочь.

– Мы так не договаривались! – сказал он совершенно другим, обиженным тоном. – Дети ни к чему! Предупреждать надо! – И бросил трубку.

Телефон звонил беспрерывно. Происходило что-то неправильное, вместо щенка активно интересовались моей персоной и желали немедленно увидеться.

И вначале я не придала этому значения, потому что очень переживала предстоящую разлуку с нашей любимицей и боялась, что она попадет к плохим людям, что мой выбор будет ошибочным. Я талдычила про любовь к собакам, а мне навязывали совсем другие отношения.

Выслушала признание какого-то юноши, явно зачитанное по бумажке. Он, видите ли, плохо сходится с людьми, особенно с девушками, последних даже боится, а с моей помощью надеется преодолеть свои комплексы.

– То есть с помощью маленького пуделя? – уточнила я.

«Стеснительный» юноша даже хрюкнул от восторга:

– О! Вы так смело говорите! Не каждый так самокритичен, то есть, ой! Извините! Маленький пудель! Это чудно и нежно!

– Прекрасная порода! – подтвердила я. – Нежности, игривости хоть отбавляй. А вы умеете ухаживать за животными? Когда-нибудь воспитывали собаку?

– Это так важно? – удивился и запаниковал он. – У меня есть овчарка.

– И еще хотите пуделя? Думаете, они сойдутся? Какой пол и возраст овчарки?

– Три года. Кобель.

– Но молодой человек! Ваша овчарка просто задавит нашу малышку, а когда Мила подрастет, кобель станет к ней приставать.

– Приставать? – переспросил он. – Мила?

– Нашу зовут Мила. Конечно, дело хозяев давать кличку. Но Мила ей очень подходит. Как в рекламе – милая Мила.

– В рекламе?

Он повторял как попугай, и я вежливо отказала.

Звонившие мужчины спрашивали, какие «у маленькой девочки» глазки и объем талии. Я честно описывала экстерьер Милы и возможную высоту в холке, когда вырастет. Я им про Фому, они мне про Ерему. Меня принимали за умалишенную и бросали трубку. Но и нам не сладострастники, а хорошие руки были нужны! Театр абсурда!

Особенно возмутил меня звонок блюстителя нравственности.

– Сука! – прошипел стариковский голос.

– Да, – подтвердила я. – Но нам больше нравится слово «девочка».

– Какая ты девочка? Клейма ставить негде! Таким, как ты, раньше забор дегтем мазали! Шлюха!

– Хулиган! – Я нажала пальцем на рычаг и повернулась к детям: – Ничего не понимаю! Хоть бы кто-нибудь спросил о собачке! Такое впечатление, что в сумасшедшем доме маньяки прорвались к телефону.

Убрала палец с рычага, чтобы ответить на очередной звонок.

– Наконец дозвонился! – сообщил приятный баритон. – Пользуетесь большим успехом?

– Не то слово.

– Куколка, дайте всем отставку, лучше меня вам не найти! Как только прочел ваше призывное объявление, сразу почувствовал родственную душу. Нам будет вместе очень! Оченьочень хорошо! – заверил баритон.

Тут до меня наконец-то стало доходить, что в напечатанном объявлении могло быть что-то напутано, ведь опечатки – не редкость.

– Будьте добры! – попросила я. – Прочтите мне текст объявления!

– Солнышко! Он передо мной, но я помню наизусть. Раздел «Знакомства». Итак: Я – маленькая, черненькая….

И так далее, до «постоять на задних лапках за конфетку».

– Это – щенок! – завопила я.

– Отнюдь! – возразил баритон. – Я – не щенок, а мужчина в полном расцвете, сорока с небольшим лет.

– Щенок в объявлении! Мы отдаем собачку в хорошие руки!

В ответ раздался рокочущий смех.

Ужас! С первого взгляда, то есть слуха, бывают мужчины вполне нормальные, даже импозантные. А кому они звонят?

Я обрушила на дочь водопад упреков. Ира оправдывалась, что хотела как лучше, а в какой раздел объявление помещать, решают в газете. Егор ничего не понимал и требовал объяснить ему, что происходит. Мы только отмахивались: не твоего ума дело, мал еще, отстань!

И все это время телефон звонил беспрерывно. Наконец я не выдержала, схватила трубку и рявкнула:

– Это не дом терпимости! Здесь нет девушек по вызову!

– Таня? – взволнованно спросил муж. – Что у вас происходит?

И тут я неожиданно брякнула:

– Как хорошо, что ты этого не слышал!

И тут же «поправилась»:

– Очень плохо, что тебя нет в такой жуткой ситуации!

Из моего нервного, сумбурного рассказа он мало что понял. Из Ирининых оправданий про «как лучше» – тоже. Потом трубкой завладел Егор и пожаловался:

– Папа! Они хотят Милу каким-то плохим людям отдать, про которых сами говорят, что те – уроды и извращенцы!