– Зачем? – заморгал Дирвен.

– Затем, что сейчас мы лисичку освободим. Хватит бедное животное мучить.

– Это не животное, это демон!

– Значит, хватит мучить демона. А ты пока сиди и радуйся, дальше пойдем налегке.

Она скрылась за поворотом, а Дирвен уселся на камень рядом с уснувшей ужасательницей. Энга же знает: тот, кто убьет Каменного Лиса, займет его место… Но она и не будет его убивать, это сделает «ведьмина мясорубка» – точнее, носительница «ведьминой мясорубки», в тот самый момент, когда плененный демон ее загрызет. Дирвен собирался сбросить Флаварью в ущелье, а поменяться местами с Лисом он бы и врагу не пожелал. Провел ладонью по лицу, размазывая испарину и засохшую под носом кровь. После растянувшегося на несколько часов ментального поединка сил у него почти не осталось. Не хватит его на то, чтобы дойти до Мышиной горы. И пусть замысел Энги ему совсем не нравится, другого выхода нет.

Вскоре та вернулась.

– Я сейчас отнесу ее к Лису. Ты жди здесь и готовься – рванем отсюда бегом. Когда я досчитаю до семисот, падаем на землю. Лис тоже будет считать, чтобы дать нам время убежать, так мы с ним договорились. В общем, падай одновременно со мной, а потом прикрой руками голову и разинь рот пошире, иначе можешь оглохнуть. Не знаю, нужно это или нет в случае с «ведьминой мясорубкой», но лучше подстраховаться. Все понял?

– Да. Когда падать, меня предупредит амулет, который реагирует на «мясорубки» и другую дрянь такого рода. Энга, может, все-таки не надо? Обрекать человека на такое существование…

– А что ты предлагаешь? Плестись до Мышиной горы, рискуя, что ты обессилеешь раньше, чем мы дойдем, или что нам встретится какой-нибудь герой, который, не зная подробностей, решит заступиться за несчастную девушку? Да ты ведь в душе уже согласился со мной, просто хочешь выглядеть благородным, правда?

Одарив его презрительной ухмылкой, ведьма подхватила спящую Флаварью и направилась к повороту.

Дирвен поник и ссутулился, но, заслышав опять ее быстрые шаги, встрепенулся. Сейчас придется мчаться сломя голову. Как бы там ни было, ему хотелось остаться в живых.

Энга выскочила из-за скалы, на бегу махнула рукой. Он тоже сорвался с места, главное – не отставать от нее. Ее черная юбка длиной до щиколоток развевалась, как пиратский парус. Под ногами хрустели мелкие камешки, потом пошла трава с блекло-рыжими хвоинками. Ведьма ничком бросилась на землю. Дирвен, на миг замешкавшись, упал рядом с ней, сцепил руки на затылке, открыл рот, как было велено. Пахло холодной землей, травой, лежалой сосновой хвоей, и ничего не менялось, было тихо, потому что ничего не получилось, сколько же им еще так валяться…

Плечо пронзила короткая вибрирующая боль – амулет просигналил об опасности, а потом мир содрогнулся. Их подбросило, после чего Дирвен больно ткнулся носом в землю. Позади загрохотало, заскрипело, застучало, на спину ему что-то посыпалось. Когда все затихло, Энга первая рывком перевернулась и завороженно уставилась на небо. Дирвен выплюнул хвоинку, которую чуть не проглотил, и тоже сел.

– Смотри, какая красота… – прошептала его спутница, не сводя глаз с пасмурных облаков.

Он запрокинул голову. Наверху были не только облака: там ошалело кружила, словно в сумасшедшем танце, призрачная серебристая лисица.

– Разве он каменный? – улыбнулась ведьма. – Он же серебряный!

Призрак Лиса, наконец-то убитого, то ли ушел в Хиалу, то ли унесся заново знакомиться с миром, вильнув на прощание туманным хвостом. Дирвен огляделся: скалы определенно выглядели не так, как полчаса назад, рельеф разительно изменился. Вместо нескольких сосен остались огрызки, по всей округе разлетелись хвойные ветки и сверкающие желтизной куски древесины. Откуда-то взялись россыпи битого камня, которых раньше не было.

Энга встала, отряхивая с жакетки и юбки налипшую прошлогоднюю хвою.

– Я схожу посмотрю, что там теперь.

Ага, хорошо. Он пока отдохнет и проверит амулеты. «Паучья флейта» больше ни на что не годится, зато «Ментальному почтальону» ничего не сделалось. Надо отправить дежурному магу донесение, что обе «мясорубки» уничтожены.

Когда ведьма вернулась, ее глаза блестели из-под растрепанной ветром челки загадочно, с нехорошим затаенным обещанием.

– Дирвен, идем! Ты обязательно должен это увидеть.

Если она об осмотре места происшествия, так он и впрямь должен, чтобы потом написать отчет для архивов Ложи. Пошел за ней, глядя под ноги, чтобы не запнуться о камень или о смолистый кусок развороченного соснового ствола. Проход меж скал стал заметно шире – почтовая карета проедет. Ага, если убрать с дороги все эти валуны и обломки… Теснина больше не заслуживала такого названия: довольно-таки обширный участок пространства, окруженный иззубренными щербатыми стенами, а в дальнем конце как будто стоит изваяние… У Дирвена чуть ноги не подкосились, когда он понял, что это. Или, вернее, кто.

Флаварья напоминала каменный барельеф. Ее кожа стала такой же грифельно-серой, как шерсть Лиса, когда тот был вмурован в скалу. Это было все, что Дирвену удалось разглядеть на расстоянии, никакая сила не заставила бы его подойти к ней поближе.

– Помнишь, ты рассказывал про бабочек-мертвяниц из своего кошмара? – вкрадчиво напомнила Энга. – Про человеческие лица, выглядывающие из пыльно-серых коконов… Точь-в-точь как она, правда же?

Отвернувшись, амулетчик Ложи молча направился в ту сторону, где раньше находился второй выход из бывшей теснины. Похоже, он и сейчас там есть – частично заваленный, однако выбраться можно.