Надей сильно разочаровал Дубровина, по-хорошему, здорово изменив представление о волхвах. Эти ряженные «волхвы» откровенно раздражали Дубровина. Надей был без бороды и не в шкуре - очень умный взгляд современного человека в джинсах и классической рубашке. Он встретил его у дома, взглянув гостю в глаза и тепло поздоровавшись. Их представил друг другу Колояр, но Дубровин и так разобрался, кто есть кто: Колояра он уже знал, а фотографию стоявшего справа от Надей Власова он изучил до мельчайших подробностей, старательно подгоняя под документы. Но фотография это одно - а сейчас перед ним был живой человек, с суровым и в то же время спокойным взглядом. Какая-то неведомая мощь исходила от него, чувствовалась в каждом его движении и Дубровин, кажется, начинал понимать, чем продиктована просьба Озерова. Это был не медиум и не волшебник. Это был воин. Почему-то Дубровин очень явно представил его с мечом в руках и внезапно ощутил, что такой легко справиться даже с сотней.

Надей выделялся над всеми ростом и тоже никак не походил на тот образ, что мысленно успел уже себе нарисовать Дубровин. Это был высокий, широкоплечий современный мужик и совсем не напоминал клоунов, называвшими себя волхвами - Дубровин знал не одного такого по Питеру.

Третьей была девушка, почему-то как заметил Дубровин к нему не очень расположенная. Она, была, конечно, красивая, он бы даже сказал очень красивая, чем-то даже похожая на голливудскую актрису последней волны, которые прыгают, изображая боевые искусства, но в её взгляде сквозило какое-то холодное презрение. Дубровин сразу его прочувствовал, видя как этот взгляд меняется, обращаясь в сторону Олега. Ну да ладно, она ему тоже не очень то и понравилась.

Встретив гостя, Надей сразу провел его в дом - ужинать. Дубровин многозначительно взглянул на сумку.

–  Дело потом. Изгоним бесов голода, чтобы они нас в сторону не увели.

Заявил Надей.

Как чуть позже понял Дубровин к процедуре обеда или ужина Надей относился крайне серьезно, считая её подобием жертвы. За столом слегка проголодавшиеся гости обменивались короткими репликами по поводу блюда, под простым названием соус, который приготовила жена Надея Снежа, и отвечали на вопросы его молодого сына относительно программных новинок.

Войдан задумчиво перебирал фотографии, на которых в разных проекциях был изображен небольшой цилиндр, сделанный из непонятного материала - он был одновременно похож и на камень, и на металл. Цилиндр был покрыт причудливым орнаментом - фигурками людей и каких-то мифических существ, окруженных непонятными пиктограммами. Это были фотографии, переданные Дубровину вместе с гипсовой копией артефакта, изготовленной в натуральную величину. Сам артефакт, видимо, находился у тех людей из Моссада, которых и представлял Шумалинский.

Весь предыдущий день и весь вечер Надей подробно расспрашивал Дубровина об обстоятельствах и деталях встречи с тем странным израильтянином, похоже, представлявшим некую группу в Моссаде. Время от времени он задавал уточняющие вопросы, несколько раз связывался по скремблеру с Озеровым и разговор в итоге затянулся далеко за полночь. Наконец, чувствуя, что не спавший двое суток Дубровин, слегка устал, Надей мягко, но настойчиво отправил гостя отдыхать.

Чуть позже ушла и Лада, на которую сегодня свалилась львиная доля нагрузки - она много часов подряд исследовала просторы всемирной сети Интернета, в поисках чего-либо, напоминающего находящийся у них предмет. Ладе пришлось пересмотреть сотни страниц, посвященных археологическим находкам Древнего Египта, Китая, Ирана и Мезоамерики - но нигде и ничего подобного она не встречала. Единственным более или менее похожим предметом, стали так называемые цилиндрические печати, иногда встречающиеся при раскопках на территории бывшей Месопотамии. Они немного напоминали то, что привез Дубровин, поэтому артефакт Надей предложил считать печатью, как и говорил Шумалинский - другого, более подходящего наименования нельзя было придумать.

Предмет и в самом деле напоминал печать - её копия в натуральную величину была выточена из гипса на специальном лазерном принтере. Это был цилиндр, около пятнадцати сантиметров длиной и около десяти сантиметров в диаметре, покрытый рисунками, пиктограммами и орнаментами. Одна его грань носила следы того, что могло бы быть небольшой ручкой, противоположная же сторона была выполнена в виде впалого оттиска, контуры которого напоминали голову, повернутую в профиль. Больше ничего об этом сказать было нельзя - изображение было сильно изъедено временем и даже снимки самого артефакта, изображающие это место при крупном увеличении, ничего не давали.

Даже голову эту сложно было увидеть - её обнаружил Надей, изучая фотографии. Взяв их осторожно в руки, изредка дотрагиваясь до печати кончиками пальцев, он пытался снять с этого предмета какую-нибудь энергетическую информацию, как он мог это легко проделывать со многими предметами. Но, просидев в страшном напряжении несколько часов, покрывшись потом, он так и не смог ничего понять - стоящая за артефактом информация была для него закрыта какой-то мощной Силой.

Он взывал за помощью к Щурам и Пращурам, взывал к древним Волхам, вызвал к Богам, и к самому Предвечному ЯРУ, но истина не приходила. Дух волха Огнеслава, которого он вызвал, был бессилен и безмолвствовал. Он только напомнил ему, что такими же, если не много большими способностями обладает и Велияра.

Со времени той их встречи, связанной с пробуждением Войдана в жизни Велияры многое переменилось. Она жила уединенно в одном из небольших глухих поселков, в двухстах километрах южнее Москвы, где почти все жители либо разъехались, либо вымерли. Однако, Правь ей выделила средства на установку спутникового дуплексного Интернет-канала, с помощью которого Велияра всегда была на связи, в курсе всех событий и писала иногда статьи для Агенства Русской информации, в просторечье АРИ. Несмотря на все уговоры Надея, перебраться поближе к городу, Велияра отвечала категорическим отказом. Здесь она занималась живописью, и только жизнь вдали от людей позволяла ей слышать голос Небес и видеть то, что было не дано видеть даже Надею. Её картины отражали духовный мир вернувшихся русских Богов, создавали новую эстетику русского мира, наполненного сильным светом, могуществом, радостью. Человек, после того как видел её картины, обретал уверенность в будущем празднике, празднике прихода Прави для всей земли русской.