«Психолого-юридические аспекты построения следственных версий» — и несколько дней проводил в библиотеке, чтобы, дополнив содержимое еще одним листком, вновь уложить папку на дальнюю полку. Такое случалось, когда я сильно уставал, но неизбежно проходило, и снова тянуло назад, в водоворот событий.

Не говорить же об этом Золотову, который сделан из другого теста и совсем по-другому понимает работу, развлечения, по-другому оценивает жизнь. Теперь для него настало время переоценки ценностей. Я нажал кнопку вызова конвоира.

У практикантов был отгул, я заперся в кабинете и, ничего не делая, сидел за пустым столом.

Внизу галдели дети, ударялись о забор брошенные камни, недовольно кричала воспитательница. Эти звуки действовали успокаивающе, и я попытался воспользоваться ими, чтобы изменить настроение.

Когда распутываешь клубок хитроумных загадок, отыскиваешь замаскированные следы, расставляешь тактические ловушки, каждая клеточка тела охвачена охотничьим азартом: раскрыть, установить, изобличить, доказать. Но вот цель достигнута. И что же?

В психологическом поединке с Золотовым победил я, хотя он был серьезным противником. Но удовлетворение не приходило. Я чувствовал себя усталым, измотанным и опустошенным. Скверно на сердце. Так бывает всегда, когда сталкиваешься с изнанкой жизни, глубоко проникаешь в тщательно скрываемые от окружающих тайны, заглядываешь в дальние закоулки темных чужих душ, обнаруживаешь под внешней благопристойностью гнусные и стыдные побуждения.

Я в очередной раз подумал, что следователю плоды его труда не могут приносить радость.

Позвонил Пшеничкин: Федор Иванович Золотов просит защищать сына. Не входят ли в противоречие интересы Вершиковой и Валерия Золотова?

— Входят! — коротко ответил я, но для опытного адвоката этого было достаточно.

— Я так и думал. Что остается у моей подзащитной?

— Укрывательство убийства, возможно, спекуляция.

— С учетом изменения ситуации я подам повторное ходатайство об освобождении из-под стражи.

— Подавайте, рассмотрим.

По внутреннему позвонил Белов.

— Как дела, почему не докладываете?

— Нормально.

— Что означает «нормально»? — раздраженно спросил шеф, недовольный малопочтительным ответом.

— Золотов признал себя виновным частично. Необходимо провести еще ряд следственных действий. А пока все идет нормально.

В моем голосе было не меньше раздражения.

— Имейте в виду, что вы запустили остальную работу. Нельзя концентрировать внимание на одном деле. Параллельное расследование всех находящихся в производстве…

Я отставил трубку в сторону, выждал, вовремя сказал в микрофон: «Понял, приступаю», посидел еще несколько минут и извлек из сейфа дело Рассадиной.

Золотов получил десять лет.

На оперативном совещании я удостоился похвалы прокурора, отметившего, что, несмотря на некоторые ошибки, я правильно понимал его указания и потому добился успеха в расследовании сложного, замаскированного преступления. Я побывал в отпуске, отдохнул и вскоре забыл об этом, потому что появились другие дела, другие подозреваемые, обвиняемые и свидетели, новые переплетения человеческих судеб, в которых предстояло разбираться мне, Юрию Львовичу Лагину, Саше Крылову и бывшему практиканту Вальку, ставшему вначале стажером, а потом оперуполномоченным уголовного розыска. Насчет Петра мой прогноз не оправдался — он поступил в аспирантуру и частенько заходит ко мне за практическим материалом.

И лишь фотография кортика капитана первого ранга Золотова, которую кто-то из ребят засунул под стекло на столе, напоминает время от времени о драме, происшедшей в узком кругу обитателей баркентины «Кейф».

К окраине городские огни редели, в районе аэропорта от сплошной электрической россыпи оставались отдельные, беспорядочно разбросанные на темном фоне светляки; тем отчетливей выделялась параллельная курсу взлетающих самолетов цепочка ртутных светильников над Восточным шоссе, которая пронизывала широкое кольцо зеленой зоны и обрывалась перед традиционным жестяным плакатом "Счастливого пути! ".

Здесь покидающие Тиходонск машины врубали дальний свет и на разрешенных сорока прокатывались мимо стационарного поста ГАИ, чтобы, оказавшись в черном желобе отороченной лесополосами трассы, ввинтиться наконец с привычной скоростью в упругий душный воздух.

Сейчас высоко поднятая над землей стеклянная будочка пустовала. Не знающие об обязательности ночных дежурств, с облегчением нажимающие акселератор водители не придавали этому значения, как не обращали внимания на проскальзывающие в попутном направлении радиофицированные машины с номерами одинаковой серии.