Сизов уже понял, что к чему. Итак, начальник вытягивает Веселовского и опускает его. Что ж, это логичное развитие замысла…

— К сожалению, так почти никогда не бывает. Сероштанов — официант красногорского ресторана, знался со спекулянтами, фарцовщиками, сам не попадался. Занимался частным извозом, специализировался на междугородных рейсах. Кого вез в этот раз, выяснить не удалось…

— Жаль, что у самого опытного нашего сотрудника тот же нулевой результат, — сдерживая улыбку, сказал подполковник. — Думаю, что в сложившейся обстановке все должны переключиться на перспективную линию Веселовского. А Александр Павлович возглавит работу и определит задания каждому.

— Разрешите продолжать? — хладнокровно спросил Сизов.

— Разве у вас есть что-то еще? — удивился Мишуев. — Продолжайте, мы вас внимательно слушаем.

Удивился он искренне: что может рассказать человек, упершийся в тупик? Разве что напустить туману.

— Я встретился с судебно-медицинским экспертом Бакаевым. Он работает над диссертацией о возможностях электрографического исследования ранений для определения формы и особенностей орудий, которыми они причинены.

Смертельное ранение Сероштанову нанесено клинком односторонней заточки, длина — двенадцать с половиной сантиметров, ширина — полтора. На коже эксперт выявил отпечаток ограничителя характерной формы с шариками на концах.

— Почему этого нет в акте вскрытия? — насторожился Мишуев. — И что это означает?

— Признаки оружия позволяют определить его тип: фирменный автоматический нож, в котором ограничитель раскрывается одновременно с выбрасыванием клинка. В наших условиях вещь довольно редкая. Мне, например, не попадалась ни разу.

— Что же, это может сыграть определенную роль… — Мишуев повернулся к Веселовскому. — Александр Павлович, отметьте особенности орудия убийства, вдруг да выплывает где-нибудь…

— Я не закончил, товарищ подполковник, — холодно сказал Сизов.

Мишуев прервался на полуслове.

— Необычность ножа привлекла внимание Бакаева, ему показалось, что он уже встречал такой. Перебрал свою картотеку — у него почти тысяча электрографических отпечатков — и нашел! Семь лет назад он делал экспертизу по убийству Федосова на Яблоневой даче, все параметры ножей совпадают!

— Вот это да! Недаром говорят: Сыскная машина! — горячечно зашептал Фоменко.

— Да, Игнат Филиппович из-под земли улику выкопает, — довольно кивнул Губарев.

— Речь может идти о совпадении общих признаков, но не о полной идентичности, — равнодушно сказал Веселовский. — Мало ли похожих ножей!

— В том-то и дело, что мало! — в полный голос сказал Фоменко. — Я тоже ни одного не встречал.

— Это не аргумент! — бросил Веселовский. В его тоне появились новые нотки.

Мишуев некоторое время безразлично наблюдал за спором, потом постучал связкой ключей по столу. Когда наступила тишина, обратился к Сизову:

— Дело подняли?

— Еще не успел.

— И не трудитесь зря. — Подполковник повысил голос. — Я лично раскрыл это убийство! Тогда еще был старшим опером в районе, двое суток не ел, не спал, а на третьи взял некоего Батняцкого — большой мерзавец, между нами говоря. Дали ему, если не ошибаюсь, двенадцать лет.

— Вот и редкий нож! — хмыкнул Веселовский. — Нашли аргумент… Мало ли в жизни совпадений!

— Разобрались! — Мишуев прихлопнул ладонью свой блокнот. — Капитан Веселовский ставит задачу каждому — и вперед! Времени нам терять нельзя!

— Да, чуть не забыл, — сказал начальник, когда все уже встали. — Звонили из отделения боевой подготовки: завтра майор Сизов должен провести занятия в роте специального назначения. С учетом этого, Александр Павлович, определите нашему ветерану задание уменьшенного объема.

— Понял, — отозвался Веселовский. — Сейчас все собираемся у меня — распределим работу.

Он еще избегал подчеркивать свою руководящую роль, но опытный Фоменко в коридоре придержал за рукав Губарева.

— Видал, что делается, — заговорщически прошептал он. — Власть меняется, Веселовский уже главнее Филиппыча… Видно, и вправду его скоро того… На пенсион. Так что соображай…

— Чего мне соображать? — холодно спросил Губарев, отстраняясь.

— А того, — снова придвинулся Фоменко. — Ты с ним и на обед вместе и с работы вдвоем. Начальству это не нравится.

— Ты это всерьез? — Губарев впервые обратился к старшему коллеге на «ты», и в голосе его отчетливо сквозило презрительное недоумение, которое Фоменко почувствовал.

— Да ты не так понял, — зачастил он. — Что я, негодяй какой? Или Филиппычу зла хочу? Я ж о тебе думаю! Ты молодой, жизни не знаешь. Он-то уйдет, а тебе работать…