Вероятно, наступило время напомнить лордам о тех днях, когда их спасение зависело лишь от хрупких крыльев драконов да отваги двух сотен всадников, верных своему долгу.

«Ну, у арфиста тоже есть долг, — подумал Робинтон, разглаживая мокрый песок. — И обязательства, которые нужно выполнять».

Через двенадцать дней Ларад, лорд Телгарский, вручит свою сестру, Фамиру, владетелю Лемоса, лорду Асгенару. И мастер арфистов просто обязан появиться на празднике с новыми, подобающими случаю песнями. Там будут и Ф'лар с Лессой — холд Лемос находится под защитой Вейра Бенден. Там соберется вся знать — вожди Вейров, лорды и мастера, — чтобы почтить своим присутствием торжество.

«Гости послушают веселые песни арфиста, а в промежутках меж ними сам арфист хорошенько закусит», — Робинтон усмехнулся в предвкушении пира и занес над песком стило.

Ради Лессы стоит постараться… Ее тема должна звучать нежно, призывно… но ни в коем случае не упрощенно. Она уже стала легендой… Арфист невольно улыбнулся, представив хрупкую, невысокую Госпожу Бендена, с ее белой кожей, облаком пышных темных волос, искрящимися серыми глазами и острым язычком. Не было человека на Перне, который отказал бы ей в уважении… или отважился бы рассердить — кроме Ф'лара, конечно.

Теперь надо подобрать мелодический ряд для Предводителя Бендена… Жесткие глаза цвета янтаря, сухой, резкий профиль воина, врожденное, почти неосознанное чувство превосходства… Тут надо что-то боевое, грозное, как набат. Стоит ли включать эпизод о том бескровном сражении на склонах Бендена? В конце концов, это всего лишь небольшие трения между лордами и вождем Вейра. Сейчас ясно, что без всадников плодородная земля Перна стала бы пустыней после первой же атаки Нитей — даже если каждого мужчину, женщину и ребенка вооружить огнеметом. Одна Нить, хорошо укоренившись, способна дать потомство, пожирающее поля, луга и леса Перна со скоростью летящего дракона, уничтожающее все живое — кроме твердой скалы, воды и металла… Робинтон покачал головой, устрашенный собственной фантазией.

Так… Теперь Фандарел, мастер кузнецов… Огромный, с громоподобным голосом, бесконечно любознательный, всегда в делах… Руки большие, но искусные, чуткие… Главную тему поведет барабан… Только подумать, как обманчива внешность кузнеца! Любой решит, что такой гигант с медленными, осторожными движениями — тугодум…

Печальные, тихие аккорды… Это Лайтол, который был всадником Бендена и потерял своего дракона, Ларта, во время Весенних Игр. Несчастный случай… Сколько же прошло с тех пор? Четырнадцать, пятнадцать Оборотов? Лайтол покинул Вейр — жизнь там каждое мгновение напоминала бы о его страшной потере — и стал ткачом. Он возглавлял мастерскую цеха швейников в холде Плоскогорья, когда Ф'лар отправился на Поиск и встретил Лессу. Потом Лесса отказалась от прав на Руат в пользу младенца Джексома… Да, и Ф'лар поставил Лайтола управляющим холдом. Он и сейчас там, со своим воспитанником… Мальчику скоро будет восемь Оборотов. А как ему выразить тот трепет, то почтительное уважение, которое люди Перна испытывают перед драконами? Не существует мелодии столь величественной, чтобы по достоинству воспеть этих огромных крылатых зверей, с которыми человек проходил обряд Запечатления в тот миг, когда они появлялись из яйца… Люди любили их, холили и преклонялись перед ними… Вместе они бились с Нитями, уничтожая их огненным дыханием… Дракон и всадник — защитники Перна… На всю жизнь их объединяла нерасторжимая телепатическая связь, неизмеримо превосходившая обычную речь… «Как это можно выразить?» — подумал Робинтон, вспомнив мечту своей юности — стать всадником.

Неким таинственным образом драконы Перна могли попадать в Промежуток, в ледяной безбрежный мрак, лежащий за пределами видимого мира. Прыжок сквозь Промежуток позволял им в мгновение ока переноситься с одного места в другое… даже путешествовать во времени!

Арфист вздохнул. Это потрясало воображение! И вот рука его потянулась ж песку, стило выдавило первую ноту, начертило первое слово… детские надежды Робинтона дали песне жизнь.

Он едва успел вывести начальную строфу на мягкой глине, чтобы сохранить текст, как первый удар барабана прервал его труды. Робинтон быстро вышел в маленький внутренний дворик и, склонив голову, прислушался: все верно, серия частых ударов, код его цеха… Он настолько сосредоточил слух, что даже не заметил, как над строениями мастерской вновь повисла тишина.

«Нити?» В горле у него внезапно пересохло. Ему не надо было заглядывать в таблицы с расписанием атак, чтобы понять: Нити на побережье холда Тиллек начали падать слишком рано.

На противоположном конце долины, на стене Форт холда, безучастный к чужому бедствию, размеренно вышагивал часовой.

Воздух в огромной чаше Вейра Бенден уже был напоен теплом весеннего полдня, когда Ф'нор вслед за своим большим коричневым Кантом выбрался на карниз. Всадник зевнул и потянулся — так, что хрустнуло в спине. Прошлый день он провел на западном побережье в поисках подходящих для обряда Запечатления подростков. Он приглядывался и к девушкам, потому что на площадке рождений Вейра Бенден зрело новое золотое яйцо. «В Бендене, несомненно, рождается больше драконов и больше королев, чем во всех Вейрах Древних», — подумал Ф'нор.

— Хочешь есть? — спросил он своего коричневого, бросив взгляд вниз, на дно скалистой чаши Вейра. Возле загона для скота кормящихся драконов не было видно; животные, расставив передние ноги и свесив головы к костистым коленям, дремали на теплом солнце.

«Хочу спать», — ответил Кант, хотя спал он так же долго и столь же глубоко, как его всадник. Коричневый дракон выбрал место поудобнее, вздохнул и улегся на нагретом солнцем карнизе.

— Лентяй несчастный, — нежно улыбнувшись своему зверю, сказал Ф'нор. Солнце освещало противоположную сторону жерла потухшего вулкана, гигантской котловины, служившей жилищем всадникам на восточном побережье — Северного материка Перна. В скалистых стенах темнели отверстия, которые вели в вейры-логова драконов; блики, вспыхивавшие на прожилках слюды, слепили глаза. Сверкала гладь озера, переполненного весенними водами, — там купалась пара зеленых, пока их всадники болтали, развалившись на травянистом откосе. По другую сторону, там, где находились помещения молодняка, подростки выстроились полукругом около своего наставника.

Улыбка Ф'нора стала еще шире. Он опять лениво потянулся, вспоминая утомительные часы занятий в таком же полукруге двадцать Оборотов назад. Да, для нынешнего поколения эти уроки приобрели гораздо больше смысла. К его времени серебряные Нити, о которых говорилось в учебных балладах, не падали с Алой Звезды добрых четыреста Оборотов… Нити; пожиравшие плоть людей и животных, травы, злаки и леса Перна… Тогда лишь Ф'лар, его сводный брат, всадник бронзового Мнемента, верил, что в этих легендах скрыта правда… Единственный из всех всадников последнего Вейра на планете. Теперь существование Нитей являлось очевидным фактом; они падали с небес Перна с удручающей неотвратимостью. И борьба с ними опять наполнила смыслом жизнь всадников. Приемы, которые постигали сейчас эти парни, могли спасти их собственные жизни и, что было гораздо важней, их зверей.