— Вот так распространяется моя репутация мачо.

— Как — так?

— Как только пойдут слухи, что я поцеловал моряка, я погиб.

— Ты клоун.

Она наклонила его голову к себе и жарко поцеловала долгим поцелуем. Потом отстранилась. На глазах показались слезы.

— Прощай, Дирк Питт.

— Прощай, Хейди Миллиган.

Она взяла свой багаж и направилась к посадочному пункту. Затем остановилась, словно вспомнив что-то, и вернулась. Порывшись в сумочке, вытащила конверт и сунула ему в руку.

— Послушай! Прочитай эти бумаги, — нетерпеливо сказала она. — Они объяснят тебе, что сбило меня с пути. И… Дирк… За этим, возможно, что-то стоит. Что-то очень важное. Подумай об этом. Если почувствуешь, что это нужно исследовать глубже, позвони мне в Сан-Диего.

Питт не успел ответить, как она повернулась и исчезла.

Говорят, что после смерти не существует более идеального места, чем кладбище английской деревни. Вокруг приходской церкви молчаливо стоят надгробные камни, покрытые мхом в вечном покое. Время выветрило высеченные на них имена и даты. Их почти невозможно прочитать на камнях, установленных раньше девятнадцатого столетия.

За пределами Лондона в заброшенной деревне Мануден одинокий колокол звонил по покойнику, призывая на похороны. День, хотя холодный и сырой, был прекрасным. Солнце проглядывало сквозь несущиеся перламутровые облака.

Пятьдесят или шестьдесят человек собрались вокруг военного гроба, задрапированного флагами, когда местный викарий читал заупокойные молитвы.

Женщина величественного вида, недавно переступившая шестидесятилетний порог, ничего не слышала из происходящего. Всё ее внимание было приковано к мужчине, который одиноко стоял в нескольких шагах от группы провожающих покойного.

«На вид ему действительно можно дать шестьдесят шесть», — подумала она. Черные, аккуратно причесанные волосы с сединой слегка поредели. Лицо до сих пор было красивым, но безжалостный взгляд смягчился. С оттенком зависти женщина заметила, что он сохранил стройность, в то время как она раздалась вширь. Его взгляд был устремлен на купол церкви, мысли витали далеко.

Только после того как гроб опустили и толпа рассеялась, он подошел к могиле и пристально смотрел в нее, словно проделывая окно в прошлое.

— Годы не сказались на тебе, — сказала она, подходя к нему сзади.

Он обернулся и только сейчас впервые заметил ее присутствие. Затем он улыбнулся прежней обворожительной улыбкой, которую она помнила очень хорошо, и поцеловал ее в щеку.

— Просто невероятно, что ты выглядишь еще более привлекательно, чем я помню.

— Ты не изменился, — засмеялась она, поправляя волосы и сознательно маскируя седину несколькими оставшимися прядями светло-песочного цвета. — Всё тот же старый льстец.

— Когда же всё это было?

— Ты ушел со службы двадцать пять лет назад.

— Боже, кажется, что прошло не меньше двух столетий.

— Сейчас тебя зовут Брайан Шо.

— Да.

Шо кивнул на гроб, который ожидал, когда могильщики закопают его.

— Он настоял на том, чтобы я взял новое имя, когда уходил в отставку.

— Мудрое решение. У тебя больше врагов, чем у Аттилы, вождя гуннов. Агент СМЕРША, который убил тебя, наверное, стал героем Советского Союза.

— Больше нет оснований для беспокойства, — улыбнулся он. — Сомневаюсь, что мои прежние противники живы до сих пор. К тому же я старый и давно потерял всякую ценность. Моя голова не стоит цены одного литра бензина.

— Ты так и не женился.

Это было утверждение, не вопрос.

Он отрицательно покачал головой.

— Только ненадолго. Ее убили. Ты же помнишь.

Она слегка покраснела.

— Думаю, что я никогда не понимала, что у тебя есть жена.

— А ты?

— Через год после того, как ты ушел. Мой муж работал в отделе криптографического анализа. Его зовут Грэм Хастон. Мы живем в Лондоне и прекрасно справляемся на свои пенсии и доходы от антикварного магазина.

— Совсем не то, что в былые дни.

— Ты до сих пор живешь в Вест-Индии?

— Там сложились довольно нездоровые условия, я вернулся домой. Купил небольшую рабочую ферму на острове Уайт.

— Не могу представить тебя фермером.