Разница между процветающей, воинственной Германией, ведущей смелую политику, и западными увядающими демократиями, которые колебались и терпели провал за провалом, была очевидна. Несмотря на охватившую их тревогу, ни Англия, ни Франция и пальцем не пошевелили, чтобы помешать Гитлеру нарушить мирный договор и оккупировать Рейнскую зону; не смогли они остановить и Муссолини в Абиссинии. Теперь, в 1937 году, они предпринимали жалкие попытки остановить Германию и Италию в их стремлении предрешить исход гражданской войны в Испании. Всем было прекрасно известно, что предпринимают Италия и Германия для обеспечения победы Франко. Тем не менее правительства Лондона и Парижа годами вели бесплодные политические дебаты с Берлином и Римом, дабы гарантировать их "невмешательство" в испанские дела. Эта игра очевидно, забавляла германского диктатора. И еще больше увеличила его презрение к нерешительным правителям Франции и Англии _ этим "ничтожным червякам", которых он вскоре назвал так и унизил с величайшей легкостью.

Ни правительства Франции и Великобритании, ни их народы, ни сами немцы в начале 1937 года, казалось, не понимали, что в течение четырех предшествовавших лет Гитлер занимался одним - подготовкой к войне. Автор этих строк по собственным наблюдениям знает, что до 1 сентября 1939 года немцы были убеждены, что Гитлер достигнет того, чего хочет и чего хотят они, не прибегая к войне. Но среди элиты, правящей Германией и занимающей ключевые посты, сомнений относительно целей Гитлера быть не могло. Четырехлетний "испытательный", как называл его Гитлер, период нацистского правления подходил к концу. Геринг, которому в сентябре 1936 года было поручено следить за осуществлением четырехлетнего плана, открыто заявил об этом в речи, произнесенной им на закрытом собрании промышленных тузов и высоких официальных лиц в Берлине:

"Мы приближаемся к сражению, которое потребует от нас наивысшей производительности труда. Предела перевооружения пока не предвидится. Альтернатива одна - победа или уничтожение... Мы живем в такое время, когда последнее, решительное сражение не за горами. Мы находимся на пороге мобилизации и войны. Не хватает разве что выстрелов".

Это предупреждение Геринга прозвучало 17 декабря 1936 года. А через одиннадцать месяцев, как мы убедимся, Гитлер сделал роковой и окончательный выбор в пользу войны.

1937 год: никаких сюрпризов

30 января, обращаясь к марионеткам в рейхстаге, Гитлер провозгласил: "Время так называемых сюрпризов кончилось". И действительно, в течение 1937 года субботних сюрпризов он не устраивал {На Вильгельмштрассе шутили, что Гитлер оттягивал все сюрпризы до субботы, так как официальные лица в Англии проводили выходные за городом.
– Прим. авт.}. Весь год Германия накапливала силы для осуществления замыслов, о которых в конце концов Гитлер объявил в ноябре горстке своих генералов. Этот год был посвящен организации армии, учениям войск, испытаниям новых ВВС в Испании В своих показаниях в Нюрнберге 14 марта 1946 года Геринг с гордостью говорил о том, какую возможность предоставила гражданская война в Испании для испытания люфтваффе: "С разрешения фюрера я послал туда значительную часть транспортной авиации, несколько экспериментальных истребителей, бомбардировщики и зенитные орудия; все это дало мне возможность выяснить в боевых условиях, насколько отвечала поставленной задаче техника. Чтобы личный состав смог приобрести опыт, я позаботился о периодическом обновлении. То и дело кого-то посылали в Испанию, а кого-то отзывали назад".
– Прим. авт.}, расширению производства эрзац-горючего и искусственного каучука, укреплению оси Берлин - Рим, выискиванию новых слабых мест в политике Парижа, Лондона и Вены.

В течение первых месяцев 1937 года Гитлер посылал в Рим влиятельных эмиссаров для обработки Муссолини. Германию несколько смущало заигрывание Италии с Англией. 2 января Чиано подписал "джентльменское соглашение" с британским правительством, в котором обе стороны признавали жизненные интересы друг друга в Средиземноморье. Германия сознавала, что вопрос об Австрии оставался для Рима весьма щекотливым. 15 января Геринг встретился с дуче и напрямик заявил ему о неизбежности аншлюса Австрии. По словам немецкого переводчика Пауля Шмидта, легко возбудимый итальянский диктатор яростно замотал головой. Посол фон Хассель сообщал в Берлин, что заявление Геринга по поводу Австрии "было встречено прохладно". В июне Нейрат поспешил заверить дуче, что Германия останется верна пакту, подписанному с Австрией 11 июля, что она предпримет решительные шаги только в случае попытки реставрации Габсбургов.

Успокоенный таким образом насчет Австрии и испытывавший сопротивление со стороны Франции и Англии во всех своих устремлениях - в Эфиопии, Испании и на Средиземном море, Муссолини принял приглашение Гитлера посетить Германию. 25 сентября 1937 года в новой униформе, сшитой специально для этого визита, Муссолини перевалил через Альпы и прибыл в третий рейх. Гитлер и его окружение принимали Муссолини как героя-завоевателя. И дуче не сумел тогда предугадать, как пагубно повлияет это путешествие на его судьбу приведет к ослаблению его собственного положения и в итоге к печальному концу. В намерения Гитлера не входило продолжать дипломатические переговоры. Он хотел поразить Муссолини мощью Германии и сыграть на его стремлении быть на стороне победителя. Дуче возили по всей стране, ему показывали парады СС, армейские маневры в Мекленбурге, грохочущие военные заводы в Руре.

Кульминацией визита явилось празднество, состоявшееся в Берлине 28 сентября, которое произвело на дуче сильное впечатление. Миллионная толпа собралась на Майфельде, чтобы послушать выступление двух фашистских диктаторов. Муссолини, выступавший на немецком, был необычайно польщен неумолкающими аплодисментами и речами Гитлера. Дуче сказал о фюрере, что это "один из редких людей, на которых не проверяется история, но которые сами творят историю". Я помню, что Муссолини еще не закончил свое выступление, когда разразилась гроза. Многочисленная толпа прорвала заграждение войск СС, и насквозь промокший и озлобленный Муссолини был вынужден в одиночестве изо всех сил протискиваться через нее, чтобы отбыть в свою резиденцию. Однако это неприятное происшествие не охладило его желания стать партнером новой, сильной Германии, и на следующий день после парада частей армии, авиации и флота он вернулся в Рим, убежденный в том, что в будущем его место рядом с Гитлером.

Неудивительно, что через месяц, когда Риббентроп отправился в Рим, чтобы получить подпись Муссолини под Антикоминтерновским пактом, дуче во время приема 6 ноября сообщил ему, что Италия утратила интерес к независимости Австрии. "Пусть события (в Австрии) развиваются своим чередом", - сказал Муссолини. Это был сигнал к действию, которого так ждал Гитлер.

И еще на одного правителя растущая мощь Германии произвела впечатление. Когда Гитлер нарушил Локарнский договор, занял Рейнскую зону и направил войска к границе с Бельгией, король Леопольд денонсировал Локарнский пакт, разорвал союз с Францией и Англией и объявил, что впредь Бельгия будет строго придерживаться нейтралитета. Это был серьезный удар по коллективной обороне на Западе, но Англия и Франция в апреле 1937 года примирились с этим, за что вскоре, так же как и Бельгия, дорого заплатили.