Руки Сильвины, укрывающие Пьемура меховым одеялом, на миг замерли.

— Я слышал, что-то случилось с Пьемуром? — встревоженно спросил Главный арфист.

Пьемур попытался приподняться, выразив таким образом свое уважение мастеру Робинтону, но Сильвина прижала его голову к подушке.

— К счастью, ничего серьезного. Давайте только выйдем. Я бы хотела кое-что сказать господам подмастерьям в вашем присутствии, мастер Робинтон.

Дверь закрылась. Пьемур разрывался между неодолимым желанием уснуть и любопытством: что же Сильвина собирается сказать Дирцану с Рокаясом в присутствии мастера? Но сон победил…

Как только дверь закрылась, Сильвина дала выход гневу, который бушевал в ней с той самой минуты, когда она увидела посеревшее лицо Пьемура и услышала гнусавые жалобы Дирцана.

— Дирцан, как ты, только мог допустить, чтобы дело приняло такой оборот? — набросилась она на оторопевшего подмастерья. — Как можно было позволить ученикам так изводить товарища? Пьемур ходил, как в воду опущенный, но я подумала, что он так тяжело переживает потерю голоса. А то, что случилось сегодня… это… это просто преступление! — Приперев растерянного Дирцана к стене, Сильвина размахивала перед его носом вещественным доказательством — башмаком Пьемура, на подметке которого виделись отчетливые следы жира.

Она так разошлась, что не обращала внимания ни на повторный вопрос мастера Робинтона о состоянии Пьемура, ни на стремительное появление взволнованной Менолли, ни на восхищенные взгляды онемевшего от изумления Рокаяса.

— Уймись, Сильвина! — громко и раздельно произнес мастер Робинтон, и этих слов хватило, чтобы сразу успокоить разбушевавшуюся женщину, но она все же не преминула попросить его говорить потише.

— Я буду нем, как рыба, — вполголоса продолжал Главный арфист, поворачивая Сильвину к себе и увлекая в сторону от загнанного в угол Дирцана, — если ты наконец скажешь мне, что случилось с Пьемуром. Сильвина перевела дух и, в последний раз покосившись на Дирцана, стала отвечать мастеру.

— Трещин на черепе нет, и я считаю, что ему крупно повезло, — она продемонстрировала блестящую от жира подметку Пьемурова башмака, — ступени-то были смазаны! Хоть он и отделался сотрясением мозга, но расшибся здорово — все тело в синяках и ссадинах…

— Когда он поправится? — Главный арфист был явно обеспокоен, и Сильвина это прекрасно понимала.

Она смерила мастера долгим проницательным взглядом.

— Несколько дней покоя — и все пройдет, могу поручиться. Только полного покоя, прошу это учесть! — Она величественно скрестила руки на груди, желая подчеркнуть свое требование, потом кивнула на дверь, ведущую в лечебницу. — И непременно здесь! Подальше от этих убийц с барабанной вышки!

— Убийц? — возмущенно вскинулся Дирцан.

— Он едва не погиб! Тебе ли не знать, как Пьемур носится по лестницам! — обрезала она набычившегося подмастерья.

— Но ни на ступенях, ни на перилах не было ни капли жира — я сам проверял!

— Да, они были даже слишком чистые, — не обращая внимания на укоризненный взгляд Дирцана, заметил Рокаяс. — Я бы сказал, подозрительно чистые! Да, Пьемур — странный парень, — обратился он к Сильвине, — Он слишком быстро все усваивает.

— И болтает направо и налево обо всем, что услышит! — взорвался Дирцан, видимо решив, что Пьемур должен разделить с ним ответственность за этот несчастный случай.

— Только не Пьемур! — в один голос воскликнули Сильвина с Менолли. Дирцан задохнулся от возмущения.

— Я точно знаю, что несколько весьма секретных сообщений стали известны всему Цеху! Спросите — каждый скажет, какой Пьемур выдумщик и пустозвон!

— Выдумщик — не спорю, — сказала Сильвина, пока Менолли набирала побольше воздуха, чтобы броситься на защиту друга, — но вовсе не болтун! А в последнее время от него и вовсе невозможно было добиться ничего, кроме «спасибо» и «пожалуйста». Я это давно заметила. И я заметила кое-что еще, чего никак не должно было случиться! Это вам не просто шуточки, которыми встречают новичков!

Под пристальным взглядом женщины Дирцан начал неловко переминаться с ноги на ногу, умоляюще косясь на Главного арфиста.

— Насколько Пьемур продвинулся в изучении барабанных сигналов? — спросил Главный арфист, и посторонний наблюдатель не смог бы заметить ни в его голосе, ни в выражении лица ничего, кроме вежливого интереса. — Похоже, он усвоил все сигналы, которые я ему задавал, у него это неплохо получается, — с явной неохотой признал Дирцан. — Конечно, пока он только тренировался на деревянной колодке и слушал сигналы вместе с дежурным подмастерьем. — Он взглянул на Рокаяса, ожидая поддержки.

— Я бы добавил, что Пьемур знает больше, чем показывает, — вставил Рокаяс и усмехнулся, когда Дирцан принялся сбивчиво возражать.

— Это так похоже на Пьемура, — улыбнулась Менолли и, дотронувшись до руки Сильвины, спросила: — Может быть, с ним стоит посидеть?

— Покой и сон — больше ему пока ничего не нужно, а я буду время от времени к нему заглядывать.

— С ним может остаться Крепыш, — предложила Менолли. Бронзовый файр не замедлил появиться, тревожным чириканьем выражая свое недоумение по поводу того, что попал в такое странное место.