—Я только прошу тебя: поменьше вольностей в отношениях с мужчинами.

— Позволь напомнить тебе, что твоя сестра сама может решить, что ей позволять, а что нет. Это твои слова!

— Я, должно быть, был слегка не в себе. И естественно, полагал, что моя «сестра» имеет представление о благопристойности.

— Ничего такого ты не полагал. И потом, вдове позволено гораздо больше, чем незамужней девушке.

—Но ты не вдова.

— Но все же так думают. Разве это не здорово?

Он выпрямился.

— Я вижу, что говорить с тобой бесполезно, — с достоинством произнес он. — Я ухожу и оставляю тебя наедине с твоими собственными мыслями.

— Прекрасная идея! — согласилась она. — Я как раз хочу кое-что обдумать.

Роберт бросил на нее уничтожающий взгляд, но это ее ничуть не задело. Пожелав Ванде доброй ночи, он отправился к себе.

Парижская выставка организована в честь столетия Французской революции, — прочла Ванда.

Она читала вслух брошюру, которую вчера вечером нашла у себя в номере. Она прочла ее от корки до корки, потом — снова, когда оделась, и теперь опять перечитывала ее за завтраком.

Девушка настаивала, чтобы они завтракали не в зале ресторана, а в открытом кафе, заявив, что так они смогут «понаблюдать за жизнью Парижа».

Роберт же не мог отделаться от мысли, что она просто не хотела пропустить момент появления Пьеро.

— Тут множество музеев и выставок, — продолжала зачитывать она, — но самая зрелищная из всех — Эйфелева башня, построенная Густавом Эйфелем. Она имеет триста метров в высоту и является самым высоким сооружением в мире. Ее освещают десять тысяч газовых ламп, а два мощных прожектора на вершине бросают свои лучи на раскинувшийся у подножия башни Париж... Я вчера вечером сидела у окна и смотрела на нее, — добавила она, опуская буклет. — Из-за всех этих мерцающих огней ее видно даже отсюда. Я с нетерпением жду, когда же мы отправимся осматривать ее.

— Мы обязательно поедем, как только ты позавтракаешь, — отвечал Роберт, — Но это будет не скоро, потому что ты больше читаешь, чем ешь!

Она положила буклет и быстро принялась за еду.

— И не нужно притворяться, что тебе самому не хочется увидеть ее поближе, — сказала она. — Ты тоже смотрел на нее из окна.

— Нет, не смотрел.

— Нет, смотрел! Я выходила на балкон и видела тебя у окна.

— Это уникальное сооружение, — оправдывался он. — Конечно, я посмотрел на него, из интереса.

Ванда тихо хихикнула, но он сделал вид, что не услышал.

Спустя мгновение, бросив на нее взгляд, он с удивлением заметил, что она поднимается со своего места с радостной улыбкой. Обернувшись, Роберт увидел, как к ним, протянув руки к Ванде, спешит Пьеро. За ним следует еще один красивый молодой человек приблизительно такого же возраста.

— Синьора! — воскликнул Пьеро, покрывая руку Ванды поцелуями. — Как я рад снова видеть вас! Вы всю ночь снились мне, и я столько рассказывал о вас моему другу Франсуа, что он изъявил желание прийти сюда вместе со мной и убедиться, что я не преувеличиваю!

Оказалось, что Франсуа — старший сын графа Гилберта де Фонтеллака, с которым они встречались вчера вечером. Он с глубоким уважением поприветствовал Роберта.

— Мы уже встречались, когда вы навещали моих родителей, — сказал он, — и для меня большая честь снова встретиться с вами.

Проявив положенную учтивость, он повернулся к Ванде.

— Мой друг Пьеро весь вечер говорил о прекрасной леди, которую он вчера повстречал, и я тоже хочу с вами познакомиться, — с энтузиазмом произнес он и тоже принялся целовать Ванде руки.

Душа Роберта застонала при виде этой картины.

Тем временем молодые люди пододвинули стулья, сели за их столик и тут же принялись строить планы по поводу предстоящего дня.

— Вам столько предстоит увидеть здесь, — с жаром произнес Франсуа, — и мы с удовольствием вам все покажем.

—Тогда, пожалуй, нам следует отправиться немедленно, — предложил Роберт.

— Вы можете не ехать, если вам не хочется, — быстро сказал Пьеро. — Возможно, у вас есть старые друзья, которых вы хотели бы навестить. Поверьте, вы без опасений можете оставить синьору на нас как на опытных провожатых. Мы с удовольствием позаботимся о ней.

Роберт, оглядев говорившего, криво усмехнулся.

—Я так не думаю, — ответил он.

— Право, нет нужды беспокоить тебя, если ты хочешь заняться чем-то другим, — ласково сказала Ванда.

— Но тогда я не увижу Эйфелеву башню, — ответил он ей. — А я мечтаю об этом и ни за что на свете не пропущу этой экскурсии. Я ясно излагаю?

— Более чем, — ответила Ванда, скорчив гримасу.

— Прекрасно! — поставил он точку и на ухо, щекоча дыханием ее кожу, добавил: — Если ты хоть на мгновение допускаешь, что я оставлю тебя в обществе этой парочки пустоголовых болванов, ты сильно ошибаешься.