— Армигерами были молодые сыны и дочери благородных Домов Антимона, и эта почетная традиция хранила нашу планету в течение тысячелетий. Если бы не воля Сената, эти обычаи были бы в ходу и сегодня.

— А, понятно, — сказал лейтенант небрежно, как и раньше. — Простите меня, если я выразился неучтиво. Я не сообразил, что вы принадлежите к знати Антимона.

Андрас оглянулся через плечо на Юргена и сухо кивнул.

— Извинений не требуется, — ответил он. — Закон… — Вдруг молодой человек умолк, прикусив язык. — Пожалуйста, идемте со мной, — сказал он тихо и продолжил путь через комнату.

Когда юный антимонец повернулся спиной, Булвайф посмотрел на Юргена и поймал испытующий взгляд темных глаз.

Молодой дворянин остановился на мгновение перед входом, чтобы успокоиться, затем положил руки на богато украшенные деревянные двери и распахнул створки. Сразу же поток хриплого крика захлестнул Булвайфа и его людей. Судя по звуку, весь Сенат сцепился в яростном споре.

Хальвдан подошел ближе к лорду.

— Не приказать ли людям изготовить оружие к бою? — тихо спросил он, наполовину шутливо, наполовину в предвкушении, но Булвайф покачал головой, расправил плечи и последовал за Андрасом в зал.

Интерьер здания Сената был захватывающим — огромное открытое пространство, поднимавшееся на высоту двенадцати этажей на изящных сводчатых арках из сверхпрочной стали. Светящиеся колонны солнечного света проникали в величественный зал через спиральные террасы, что снаружи обвивали здание, позволяя всем на первом этаже видеть ряд фресок на исторические сюжеты, вырезанных лазером на сводчатом потолке. Огромное пространство в своем соборном великолепии смиряло даже Астартес. Эффект портили только крики и ругань, эхо которых раздавалось у них над головами.

Члены Сената расположились на полукруглых балконах, поднятых на половину этажного пролета над полом зала; к ним вела центральная лестница, начинавшаяся у высокого деревянного кресла спикера. У каждого сенатора было свое похожее на трон кресло, вырезанное из древесины насыщенного медового цвета, но в данный момент мужчины и женщины вскочили на ноги, потрясая кулаками и вопя друг на друга в попытке переспорить оппонентов. Их высокий готик отличался еще более сильным акцентом и обилием специальной лексики, чем тот, что Булвайф слышал ранее; он уловил слова «лотерея» и «квоты», но мало что еще, а затем спикер заметил прибытие делегации и закричал, призывая к тишине. Как только сенаторы увидели воинов в доспехах, зал сразу замолк. Многие из старших государственных деятелей опустились в кресла с потрясенным выражением на лицах и тихими возгласами удивления. Другие глядели на Астартес с равной смесью шока, недоверия и явной враждебности.

Булвайф видел подобное выражение лиц и раньше — на Кернунносе. Внутри зашевелилось нехорошее предчувствие.

Гневный взгляд Яврена Сантанно, спикера Сената, был адресован больше его коллегам, нежели настороженным Астартес. Спикер был высоким пожилым человеком с сутулыми плечами, клювообразным носом и складками обвисшей кожи на тощей шее. Как и другие сенаторы, он носил зеленую бархатную мантию поверх богато украшенного дублета, а широкая цепь с золотыми звеньями утопала в плотной ткани на груди. Мягкая фетровая шляпа неуклюже держалась на лысой голове, подчеркивая большие, поросшие волосами уши. Бросив в сторону коллег последний предупреждающий сердитый взгляд, спикер посмотрел вниз, на Булвайфа и его воинов.

— Позвольте мне начать этот фарс, заявив для протокола, что мой сын Андрас — дурак, — сказал Яврен раздраженным голосом. — Ему едва исполнилось двадцать пять, и, хотя он уже видел зверей, подобных вам, он все еще упорствует в своем невежестве относительно того, как устроена Вселенная. — Спикер навел корявый палец на Андраса. — Он не имел полномочий для ответа на вашу передачу и тем более не имел права приглашать вас на встречу с нами в этом зале.

Яврен холодно рассматривал собравшихся космодесантников, кривя губы в отвращении от вида меховых плащей и позолоченных черепов, свисавших с их поясов.

— Я согласился на эту встречу по единственной причине: чтобы объяснить абсолютно четко, что, хотя это дитя доверчиво, мы, безусловно, нет. — Затем спикер обратился непосредственно к Булвайфу: — Судя по весу погремушек у вас на груди, я предполагаю, что вы вожак этой волчьей стаи. И каково ваше имя?

Презрение в голосе Яврена лишило Булвайфа дара речи. Волчьему Лорду только и оставалось, что пытаться сохранить самообладание. На Фенрисе подобные оскорбления привели бы по меньшей мере к пролитому вину и обнаженным клинкам. Кланы поколениями кровно враждовали и за меньшие обиды. Булвайф чувствовал напряжение, нараставшее среди его воинов в затянувшейся тишине, и знал, что если сейчас не заговорит, то Юрген или Хальвдан возьмет дело в свои руки.

Заставляя себя расслабиться, Булвайф уважительно склонил голову.

— Я Булвайф, лорд Тринадцатой Великой роты Шестого Легиона Империума…

Яврен прервал Волчьего Лорда взмахом руки.

— Не нужно перечислять нам ваши ничего не значащие звания, — сказал он. — Излагайте просьбы, Булвайф, а затем убирайтесь.

— А теперь слушайте! — Хальвдан зарычал, делая шаг в направлении спикера.

Рука воина медленно приближалась к мечу на бедре.

— Если тут имеет место непонимание, то я считаю, что оно с вашей стороны, уважаемый спикер, а не с нашей, — быстро сказал Булвайф.