Шрифт:
Золото?
Золото, это золото, он жаждет его, он, Гальмо, оно ему необходимо, ведь без него не преуспеть.
Да как он собирался бороться, вот так просто, безоружный, этот жалкий новичок, — бороться с джунглями, теми джунглями, которые он только начинает узнавать, чьи дерзкие лианы уже столько раз совершали набеги, оплетая всю его машинерию, стоило только бросить ее на время в нерабочем состоянии, а то и целый оставленный участок?
Он и ненавидит и обожает этот лес, его великий противник лес, обступающий его со всех сторон в горячечном ночном бреду. Он грезит. Он загнан в угол. Ибо Жан Гальмо не умеет побеждать с первого раза. Ему надо все бросить, уехать, вернуться, переселиться, сменить место, углубиться еще дальше и дальше в лес.
Лес. Он падает в него, как в бездну.
В который раз он совсем один.
Собственная жизнь кажется ему ирреальной, и, чтобы не утонуть в этом океане листвы, трав, стволов, ветвей, мха, колючих чащ, лишайников, наземных водорослей, — ему случается думать, что его будто заперли в банке с хлорофиллом, — чтобы сильней почувствовать свою значимость, самоутвердиться, он испытывает потребность рассказать обо всем самому себе.
Приходят образы; рождаются воспоминания. Он больше не отводит своих птичьих глаз. Он выжидает. Он настороже. Он вооружается карандашом. Делает записи. Лагерь спит. В забытьи замирает ночь. Он не сядет к очагу.
Костер потрескивает у него в сердце. Вот так он напишет «Какая необыкновенная история…».
«Люди, и растения, и животные в моей деревне в Перигоре оседло живут на той земле, где без всякого движения жили их предки. А я —я брожу по свету…»
Вылетает сноп искр. Огонь в лесной глуши.
«О, этот мучительный аромат, этот запах розы и мускуса, рожденный из грязи, растоптанной человеческими ногами!»
Дремота. Щебет птиц. Легкий шелест болотных вод.
Вокруг него похрапывают негры сарамака,ползают рептилии, вздыхают деревья. Вдруг выступают из тени существа диковинных форм — муравьед с вытянутой мордой, гигантская черепаха, привлеченная ярким огнем костра, целые стаи.
Он видит животных: вот гвианский тапир майпури, пузатый и миролюбивый как бычок; вот проскакал белоногий олень; броненосец с серым панцирем; стайка пекари, предвестников приближающейся зари; и тогда уже он увидит птиц, ибисов, попугаев ара, маленьких попугайчиков и колибри, пританцовывающих словно капельки росы, целую дюжину видов колибри с цветистыми названиями…
И вот его-то, для кого любовь к лесу оказалась выше всего остального, заставив его забыть даже ту белокурую красавицу, которую он оставил в Ницце, а теперь под другим именем всюду прославил в книге «Какая необыкновенная история…», — случилось так, что этого-то человека сразила лихорадка.
И вот он днями напролет лежит, простертый и недвижный, не отрывая глаз от темной зеленой завесы, что так блестит, словно покрыта черным лаком, — от такой близкой лесной чаши.
И химерические мечты вновь одолевают его.
Нужно продолжать все это. Он должен быть упрямым. Он должен покорить эту вершину. Пусть лес защищается от него — он все равно его победит. «Получку» за золото необходимо добыть.
Золото.
Золото, и розовое дерево, и эфирные масла, и балата. И — что ж: если надо строить — он построит. Перегонные заводы, сахаро-рафинадные. Сахар и ром. Если нужно вырастить, он вырастит. Трюмы грузовых кораблей наполнятся сахарным тростником. И еще ромом, ром, тонны рома для белых людей на другом краю земли. Он будет богат.
Золото.
И миллионы. Пять, десять, пятнадцать, двадцать лет, пусть, сколько потребуется. Он будет работать. Он чувствует, как силы вновь подымаются в нем, этот человек, простертый на источаемой лесом навозной жиже и трясущийся в лихорадке.
Я так хочу.
Париж есть.
Я сейчас там.
У меня есть золото, я протягиваю руки, и вот все вокруг, яркие огни, люди, которые мечутся там в четырех стенах, эти улицы, магазины, деревья, эта широкая река — это все, все принадлежит мне.
А чтобы иметь все это, ему надо снова и снова рыться здесь, в грязи этой земли, где живут каторжане и дикари, надо рыться здесь, рыться здесь…
И Жан Гальмо встает, чтобы снова взяться за работу.
1908, 1909, 1910, 1911, 1912, 1913.
Он борется. Он никогда не отступал, и он начал все заново, заново.
И удача наконец-то улыбается ему.
В один прекрасный день он сходит на берег в Кайенне как доверенное лицо дома «Кирис и компания».
Это нежданное везение. Наконец-то он сможет действовать.