Мэттью Лузона забавляло то, что Мармион Алджемен полагала, будто держит его под контролем, противореча его теориям, привечая врагов Компании и пытаясь переманить его сотрудников. Разумеется, она была не способна понять такого человека, как он. Она оставалась всего-навсего вечной дебютанткой, которая получила в наследство жадность, и потому хорошо умела преумножать свое состояние. Она не могла даже приблизиться к пониманию таких людей, как Мэттью Лузон, — тех, кем руководили не деньги, не желание возвыситься, а чистая, абсолютно альтруистическая преданность истине и науке.

Над ним смеялись, когда он называл себя ученым, однако Мэттью был предан науке так, как немногие. Образованный человек, он тем не менее восхищался той ложью, которую сочиняли люди о вселенной, бывшей их домом, несмотря на тот факт, что обычный человек управляется электрохимическими импульсами так же, как компьютеры — электрическими, а сама вселенная была одной огромной, великолепной катастрофой.

Большинство ученых и научных групп в Компании думали так же, как Мэттью, но мало у кого хватало убежденности, или фанатизма, чтобы не только верить в истину, но и раскрывать ту ложь и самообман, которые вредили ясности разума, всей обитаемой вселенной и к тому же Компании.

Людей, удалявшихся от цивилизации, поражала своего рода лихорадка мозга. Мэттью имел много случаев убедиться в этом; и зараженные попадались ему не только среди обитателей миров-колоний, подобных этому, но и на космических станциях и на кораблях, которые слишком давно были в полете. Люди встречались с тайнами, которые еще не были должным образом изучены, и внезапно решали, что даже те факты, которые были им известны, имеют под собой какую-то странную подоплеку. Они начинали верить в мифы, очеловечивали механизмы и неразумные формы жизни, говорили с животными и растениями... Нелепо, конечно. Сам Мэттью считал себя чем-то вроде реформатора или компьютерщика, исправляющего подпорченную программу.

Как он обнаружил, обычно у таких людей был лидер, точнее, человек, формировавший мнение, — как правило, тот, кто страдал “пограничной шизофренией”, которая выдавалась за “творческие способности”. Эти люди нуждались в стабилизации и коррекции, в противном случае их нужно было уничтожать. Уничтожение не было предпочтительным, просто потому, что на место такого лидера неизбежно становился другой. Если же человек использовал ту власть и влияние, которые уже приобрел среди своих товарищей, в иных целях, результатов долго ждать не приходилось.

В качестве антрополога Мэттью провел тщательное исследование верований, которые придумывали себе люди. Судя по всему, что он слышал о Сурсе, массовая иллюзия, во власти которой находились жители этой планеты, не была чем-то необычайным.

Они полагали, что их планета разумна. Весьма вероятно, что все эти якобы значимые инциденты, метеорологические казусы и геологические подвижки были простым совпадением, возможно, замедленной реакцией на процесс терраформирования планеты по методу доктора Фиске. Мэттью винил Виттэйкера Фиске в том, что тот не рассматривал подобной возможности. Разумеется, все эти естественные явления нельзя приписывать деятельности каких-либо сверхъестественных сил или огромной чужеродной жизненной формы, которая вызывала так называемые “адаптивные изменения”.

Он не был дураком. Он изучал результаты аутопсии и все прочие “свидетельства” жителей Килкула. Он склонялся к мысли, что подобные заявления были скорее продуктом местных верований, не затрагивавших всей планеты. “Адаптивные изменения”, которые доходили до крайностей, несомненно, были мутациями, вызванными латентными токсинами, присутствующими в этом мире и ранее не обнаруженными. Разумеется, их потребуется уничтожить или же надо будет переселить обитателей этого мира, что вполне согласуется с интересами Интергала.

Однако комиссия совета директоров не сделает этого, полагаясь только на его мнение, — разумеется, если его никто не поддержит. Самым мудрым в этом случае будет найти лидера, который не разделяет веры обитателей Килкула, чтобы продемонстрировать комиссии, что местное суеверие одной группы не должно приниматься за всепланетное мнение.

Чтобы осуществить задуманное, Мэттью затребовал в свое личное пользование вертолет, покуда Мармион не было на базе — она в это время очаровывала местных жителей. Мэттью сообщили, что в его распоряжение может быть предоставлен пилот Грин.

— Пункт назначения, сэр?

— Я хочу отправиться в поселения южного полушария, — сказал Мэттью. — Мне будет нужен транспорт и все необходимое для меня и трех моих ассистентов.

— Я весьма сожалею, сэр, — ответила диспетчер извиняющимся тоном, — но единственное транспортное средство, доступное в настоящее время, может принять на борт только пилота и двух пассажиров. Это все.

— Тогда достаньте другое транспортное средство. Вы полагаете, моя работа настолько незначительна, что я могу обойтись без вспомогательных средств?