Шрифт:
— Он совсем взрослый.
— Как твои тетушки?
— У Джастины и Хлои все нормально. С их детьми тоже все хорошо. Дядя Рой работает шерифом. В прошлом году он подумывал об отставке, но в нашем округе его слишком любят, чтобы отпустить. Мой кузен Чарли наслаждается работой техасского рейнджера. Дядя Вайатт по-прежнему в нефтяном бизнесе. Ну и отец — он, конечно, навсегда останется фермером.
«А как ты? — хотел спросить он. — Была ли ты счастлива с Кеннетом? По-настоящему счастлива?» Он не вправе задавать ей эти вопросы. Но последние десять лет это его действительно занимало.
— Как остальные твои кузены и кузины? Они остались здесь?
— Близнецы уже выросли. Анна разъезжает с гастролями — она аккомпанирует на концертах на фортепиано, а Адам увлечен нефтью, как и его отец. Их младшая сестра, Иви, учится в университете, хочет стать врачом. Ты помнишь младшую сестру Чарли, Кэролин? Она живет в Санта-Фе и работает дизайнером ювелирных украшений. Никто из них не женился и не вышел замуж. Подозреваю, они слишком заняты собственными карьерами.
Купер сосредоточил свое внимание на еде.
— Эмили, — начал он после нескольких минут молчания, — прошлой ночью… по поводу Кеннета… если я показался тебе…
— Назойливым? — помогла ему Эмили.
Вообще-то он не считал свои вопросы назойливыми, однако чувствовал, что был груб с ней. Но ведь и она встретила его с ружьем наперевес!
Эмили взялась было за свою чашку кофе, но неожиданно его запах вызвал у нее приступ дурноты. Она опустила кружку и потянулась за апельсиновым соком.
— Ты считаешь, что в смерти Кеннета следует винить меня, — равнодушно произнесла она. — Ты считаешь, что я каким-то образом должна была его остановить.
— Я не…
— Ты имел в виду именно это! Скажи, что ты на самом деле думаешь? Бог свидетель, я все вынесу.
В ее голосе снова прозвучала усталость. Больше всего он мечтал сейчас о том, чтобы увидеть прежнюю, веселую Эмили.
— Ладно. Я думаю, что если и был на земле человек, способный помешать Кеннету сесть на лошадь, так это ты.
Ее улыбка была настолько печальной, что ему стало больно.
— Когда-то, может быть, это и было так.
— Почему Кеннет пил?
— А почему многие пьют? — ответила она вопросом на вопрос. — Он был недоволен мною, ранчо, жизнью в целом.
Купер не хотел верить в то, что она говорила. Кеннет никогда не был пессимистом.
Заметив сомнение на его лице, Эмили добавила:
— У меня не было любовника, если ты думаешь об этом. Насколько я знаю, и Кеннет не изменял мне. Что-то произошло с ним в последние несколько лет. Не знаю, чего он хотел, но очевидно, что я не могла ему этого дать. — Эмили подняла глаза. — Может быть, действительно причина его смерти во мне…
— Боже, Эмили!
Ее брови медленно поползли вверх.
— Разве не это ты хотел услышать?
Тяжело вздохнув, он поднялся из-за стола и подошел к двери, ведущей в сад. Через стекло ему были видны часть сарая и примыкающие к нему загоны. Жалкое зрелище! Гораздо худшее, чем показалось ему прошлой ночью. Доски прогнили, заграждения покосились, листы железа на крыше местами оборвались и гремели на холодном ветру.
— Я хотел услышать, что мой брат был счастлив. Но, похоже, это не так.
Она опустила глаза в тарелку. Сейчас, как никогда, Эмили была близка к тому, чтобы разреветься. В той далекой жизни Купер был центром ее Вселенной. Когда ей приходило на ум слово «счастье», она думала о нем.
— Твоя жизнь, наверное, прекрасна, Купер. Но здесь все… по-другому.
Скрестив руки на груди, он повернулся к ней.
— Тогда почему ты еще здесь?
Она видела его перед собой — сильного и прекрасного. Он отвернулся от нее, разбил ее сердце, убежал из дома. У него нет права находиться здесь и приставать к ней с расспросами!
Отойдя от стола, Эмили сделала несколько шагов в его сторону.
— Потому что это мой дом, Купер. Тебе не понять этого. Тебе не нужен дом.
Усмешка исказила его лицо.
— Если ты называешь это домом, то я рад, что у меня нет ничего похожего!
Боль вернула Эмили к реальности. Ладонь ее горела, будто обожженная. Она ударила его!
Потерев щеку, Купер лишь заметил:
— По крайней мере, в тебе появилась жизнь.
Боже, он не знает. Он не может знать! Зажав рот рукой, она побежала в ванную, не сумев сдержать приступ дурноты.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Этим утром ранчо, более сотни лет являвшееся собственностью семьи Данн, нисколько не радовало глаз Купера. «Алмазное» изменилось.