Мильхау тихо выругался.

– Послушайте, Уиллинг! Чего вы хотите? Похоронить мою единственную надежду ради какого-то убийства? Боже! Да если Ванде и захотелось кого-то укокошить, почему жертвой должен стать человек, финансирующий спектакль?

– Значит, вы считаете, что это сделала Ванда?

– Ну… Я не знаю.

– Но тогда кто же? Родней, Леонард? Или, может, сама мисс Ингелоу? У всех у них были равные возможности, такие, как и у Ванды.

– Я не могу себе представить ни Леонарда, ни Роднея роли убийцы. – Глаза Мильхау лукаво сузились. – Оба они обычные, простые парни, лишенные всякой исключительности, а у мисс Ингелоу не было столь острой нужды в деньгах. Она получила бы немалую долю после расторжения брака.

– Ну, а Ванда? Она нуждалась в деньгах?

– Она всегда испытывает в них нужду.

– Лучше представьте меня мисс Ингелоу, – потребовал Базиль.

– Охотно, – сказал Мильхау, но в его голосе явно не чувствовалось никакой охоты.

Вблизи сосредоточенное, гладкое, смуглое лицо Марго выглядело так, будто оно было вырезано из дерева и тщательно отполировано. Ее белесые глаза, белые зубы, казалось, были сделаны из слоновой кости и напоминали маску фетишей из далекой Африки. Любая женщина в мире, оказавшись в подобной ситуации, неизбежно выказала бы хоть малейшие признаки волнения или смущения, но только не Марго Ингелоу. Когда Базиль вместе с Мильхау подошел к ее столику, она увлеченно болтала с каким-то мужчиной. Она попрощалась с ним, подарив обворожительную улыбку, когда же увидела Базиля, улыбка тут же исчезла. В то время, как Мильхау, бормоча какие-то невразумительные слова, представлял ей Базиля, она молча уставилась на него, демонстрируя самое дерзкое нахальство.

– Вы, конечно, меня не помните, но зато я вас помню очень хорошо, – начал он. – Мы прошли мимо друг друга совсем рядом, там, за сценой Королевского театра, вчера вечером перед началом спектакля.

Когда она услыхала эти слова, в ее глазах промелькнули золотистые искорки.

– Не угодно ли вам присесть? – Она даже не удостоила взглядом Мильхау, когда тот грузно плюхнулся на диван рядом с ней.

– Значит, это вы сообщили полиции, что вчера вечера я была в театре?

– Доктор Уиллинг – сам полицейский, – жалким голосом вставил Мильхау. – Во всяком случае, два сапога пара – он состоит в штате окружного прокурора.

– Вот оно что, – сказала Марго, заметно потеплев. – Сегодня утром какой-то инспектор явился ко мне на квартиру в тот момент, когда я собиралась идти в театр, промурыжил меня около часа. Не могу понять из-за чего. Разве не ясно, что это дело рук той женщины?

– Какой женщины?

– Как какой? Ванды Морли, конечно!

Базиль решил отплатить откровенностью за откровенность.

– У вас тоже был мотив и возможность.

– Какой мотив? Ах, завещание? Чудовищно! Неужели вы на самом деле считаете меня способной убить собственного мужа, чтобы помешать ему поставить подпись под другим завещанием, по которому все состояние переходит к другой женщине?

– Вероятно, так оно и было.

– Но для чего мне это делать?

– Незачем?

Официант принес блюдо с омарами. Марго подождала, пока он не разложит их по тарелкам. Когда тот ретировался, она продолжила свои объяснения.

– Видите ли, доктор Уиллинг, Джон и не собирался подписывать этот документ.

– Почему?

– Мы с ним помирились.

– Несколько скоропалительно, не так ли?

– Может, именно так показалось мисс Морли.

Тонкие губы Марго сложились в язвительную усмешку.

– Значит, для такого примирения должна существовать какая-то особая причина?

– Я сообщила Джону, что у нас будет ребенок.

– Ах вот оно что!

Неожиданное громкое восклицание Базиля поразило Марго. Она рассмеялась.

– Дорогой доктор Уиллинг, вы никак не можете предположить, что у меня может быть ребенок?

– Ну, а если столь нетерпеливо ожидаемый наследник так и не появится на свет, не будет ли сей факт некоторым для вас неудобством?

– Мне давно нужно было родить ребенка. Глупо, что я не сделала этого раньше. Но я и понятия не имела, что Джона может волновать такая ерунда.

– Почему вы не пришли сами для опознания Владимира как человека по имени Джон Ингелоу, когда утренние газеты сообщили о его убийстве? – спросил Базиль.

– Одно дело быть невиновной, – резко ответила Марго, – а другое – только таковой казаться. Я хорошо знаю, что первым подозреваемым лицом в глазах полиции будет тот, кто наследует состояние Ингелоу. Таким образом, подозреваемым сразу же стала бы я. Поэтому я надеялась, что полиции ничего не будет известно о моем визите в театр перед спектаклем, как и о том, что Джон играл роль Владимира. Я была уверена, что кто-то в конечном счете его опознает.

– Когда произошло примирение?