Сигов Анатолий Петрович
Шрифт:
Она жалела его и снизила темп. Но даже так минут через двадцать оба почувствовали, что на сегодня хватит.
В ванной Свирский вновь взглянул на себя в зеркало.
«Да, генерал. Требуется подтянуться! А то круги под глазами, потный весь».
Пока мылся, подумал:
«А одеть-то что сейчас? Опять форменную рубашку и штаны с лампасами?»
Когда появился на кухне, сказал:
— Вы извините, что я одет так по казённому. Просто нет ничего. Не успел обзавестись.
Опять показалось, что она слишком резко отвернулась, чтобы завозиться с тарелками, которые были совсем не нужны. На столе уже всё было готово. И пирожки, и чайник.
Нужно было с чего-то начинать разговор.
— Расскажите мне, пожалуйста, о ситуации в городе. Опасно?
Эта тема его интересовала в первую очередь. На следующий день требовалось решать, что делать с бывшим генералом МВД.
— Опасно! Приходится быть осторожной, особенно после наступления темноты. Да, и днём всякое случается.
— Ну, а патрули? Дружинники?
— Патрулей мало. И ходят они пешком. А те разъезжают на машинах. Ребята-школьники, конечно, помогают. Особенно, ночью. Но их на весь город не хватает.
— А как они ночью помогают?
— Раньше было просто страшно. Подъезжали на грузовиках, врывались в дома, взламывали двери и всё выносили. Телефонные линии предварительно перерезали, а мобильная связь у нас давно отключена. Пока приезжал патруль, уже всё было закончено. Мы жили в страхе: кто будет следующим.
— А сейчас?
— Мальчишки несколько раз дали им отпор, и их стали бояться. В последнее время у нас в районе просто не было подобных случаев.
«Так. И что же мне теперь делать с полковником?»
— Трудно сейчас в городе? А вы сами как живёте? Вдвоём с мамой?
— Да. Трудно приходится. — Она улыбнулась. — Постоянно отключают то воду, то свет. Нужно успеть за это время сделать всё по дому. Как-то выкручиваемся.
— Я заметил, что на улицах много народа. Да, и такого количества машин нигде не видел. Даже в Москве. Рестораны работают, и народ там сидит. Удивительно!
— И казино работают. Рынки. И много чего ещё. Все как-то выкручиваются. У нас город такой.
— А работаете только вы? У мамы работы нет?
«Может быть, муж где-то воюет и пересылает деньги?»
— Да. Только я работаю. Выкручиваемся. — Опять повторила она и улыбнулась.
«Значит, мужа нет».
— Я думаю, нелегко вам приходится, — задумчиво сказал он. — Вольнонаёмные у нас мало получают.
В ответ они просто пожала плечами.
— А как вы научились своей профессии? У вас так хорошо получается! Я просто забыл о боли.
На этот раз он сказал правду. Он действительно забыл и чувствовал себя просто комфортно.
— Спасибо. Просто у меня в подростковом возрасте нашли грыжи в позвоночнике. Кто-то посоветовал курс на доске Евминова. Знаете, не хотелось стать в таком возрасте калекой, и я стала часами на ней заниматься. Как видите, со мной всё в порядке.
— Да. Вижу!
С ней действительно всё было в порядке. Спортивная фигура. А вот с ним не очень.
— Я стала помогать другим. И у меня получалось. Потом прошла курс первой помощи.
«Это у начмеда», — подумал он.
— Потом меня взяли в восстановительный центр при штабе.
И добавила, глядя ему в глаза:
— И вас я приведу в порядок. Только заниматься нужно несколько раз в день. Одного раза недостаточно. Плюс нужно прибавить общеукрепляющие упражнения. У вас немного атрофировались мышцы, пока вы лежали в госпитале.
Это было правдой.
— Я вас быстро восстановлю. Главное, чтобы вы сами этого хотели.
— Я очень хочу. Но для этого вам придётся приезжать ко мне по нескольку раз в день.
Она ещё раз взглянула ему прямо в глаза.
— А я просто не буду уезжать.
Глава 8
Свирский откинулся на стуле. Приятно гудели мышцы, и он оттягивал момент, когда нужно начинать очередной рабочий день. Перед ним лежал ворох бумаг на подпись, и он предупредил, чтобы его полчаса не беспокоили. Не выходил из головы вчерашний вечер.
Тогда они надолго замолкли, стараясь не встречаться взглядом, и Свирский лишь выдавил из себя:
— А маму нужно предупредить?
— Нет. Мама знает. — Коротко ответила Оксана.
Она лишь попросила немного вина, и он открыл бутыль, которую ему запихнул в машину майор на Дунае. Потом всё происходило, молча, и никаких слов не требовалось. Он лишь долго не мог заснуть, обнимая тёплое женское тело, а она всё целовала его тихонечко в шею.