Ливви поняла: предполагается, что теперь она должна обнять его, сказать, что любит и не может жить без него, поцеловать и ответить — да.

— Я хочу, но не могу.

Джейсон долго молчал.

— Твои чувства ко мне изменились? — спросил он наконец.

— Нет! Я люблю тебя, но я боюсь.

— Чего?

— Я боюсь всего: тебя, себя, нас! — Она удрученно вздохнула и вытерла слезы. — Что, если мы все испортим опять?

— Тогда мы снова все исправим.

— Но если между нами возникало столько проблем и недоразумений, не означает ли это, что нам нельзя быть вместе? Возможно ли, чтобы любовь была лишена неприятностей?

— Думаю, ты лучше кого бы то ни было знаешь, что истинная любовь никогда не протекает гладко.

— Кроме того, меня беспокоит твоя ужасная привычка, — сказала Ливви, содрогнувшись.

— Какая? Цитирование Шекспира?

Оливия кивнула и заплакала так, что рыдания сотрясали все ее тело.

Джейсон заключил ее в свои объятия.

— Н… не с… смейся надо мной, — сказала она, заикаясь.

— Я и не думал смеяться, — уверил он ее, похлопывая по спине.

— Но ты улыбаешься. Я чувствую это по твоему голосу. — Ливви слегка отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо. — Это вовсе не смешно. Постоянное цитирование Шекспира — это недостаток, с которым мне трудно смириться. Тем не менее твои недостатки делают тебя еще более привлекательным.

Уголки губ Джейсона слегка дернулись.

— Это довольно огорчительно?

— Что именно?

— То, что я имею недостатки. Не могу припомнить, чтобы кто-нибудь говорил мне об этом раньше.

— Разумеется, у тебя есть недостатки. Никто не лишен их. Никто не является совершенством. О!

Справедливость этих слов внезапно поразила ее.

— Верно. — Джейсон кивнул. — Никто из нас не является безупречным. Жизнь тоже несовершенна, как и любовь. Иначе все это было бы довольно скучным. Представь себе, что во всех романах двое встречаются, влюбляются, женятся и потом прекрасно живут.

— Это звучит довольно мрачно, — согласилась она.

— Я знаю, что не являюсь героем, какого ты рисовала в своем воображении, но этот мужчина не нуждался бы так в тебе, как я. Я понимаю, что герой обычно спасает девушку в затруднительном положении, но в нашем случае это ты спасла меня. Я люблю тебя, Оливия Джейн Уэстон, и если ты согласна выйти замуж за меня, я обещаю тебе жизнь, полную приключений.

— В таком случае как я могу отказаться?

— Значит, ты выйдешь за меня?

— Только если ты согласишься запереть дверь, — сказала Ливви с озорным блеском в глазах.

Джейсон мгновенно запер дверь и повалил Ливви на кровать. Они поспешно сорвали одежду друг с друга, горя страстным желанием.

Склонившись над Ливви, Джейсон обхватил ладонями ее лицо.

— Я люблю тебя, — сказал он, поглаживая ее щеки. — Ты мое счастье.

Затем он страстно поцеловал ее, ничего больше не говоря. Им не нужны были слова. Они объяснялись на языке любовников со времен сотворения мира. Стоны и прерывистое дыхание, вздохи и крики, нежные и грубые ласки, объятия до синяков — все смешалось, когда они изучали друг друга, любили друг друга, возносились к небесам и вместе падали, обессиленные.

Насытившись, они продолжали лежать, обнявшись.

Наконец Оливия нарушила тишину.

— Джейсон?

— Что? — пробормотал он.

— Ты солгал мне. Ты сказал, что в жизни нет ничего совершенного. После того что было сейчас, я не согласна с тобой.

— Но это нельзя назвать совершенством, милая.

— Почему?

Лицо ее приняло обеспокоенное выражение.

Он поцеловал ее в кончик носа.

— Потому что это гораздо лучше.

Пять месяцев спустя

Ливви взобралась на приставную лестницу и сияла оставшиеся книги с полки, после чего быстро спустилась вниз. Джейсон будет сердиться, если застанет ее занимающейся тем, что он называл «деятельностью, требующей значительных усилий». Она похлопала себя по вздувшемуся животу и в ответ почувствовала энергичный толчок. Это ощущение наполнило радостью ее сердце.

В библиотеку вошел Джейсон и застонал, увидев ее стоящей возле лестницы с кипой книг в руках.

— Ради Бога, скажи, что ты не сама спустила эти книги, — взмолился он, подойдя к ней и принимая их у нее.

Он отложил книги и притянул Ливви к своей груди, обняв ее и их ребенка. Он опустил голову, коснувшись подбородком плеча жены.

— Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не занималась деятельностью, требующей значительных усилий? — проворчал он, слегка прикусив мочку ее уха.

Ливви прижалась к нему.