– Вам следует чаще признаваться, – сказал он.

«Признаваться?» – испуганно подумала она, не сразу поняв, о чем речь. В одном она бы ни за что не призналась даже себе: что этот человек притягивает ее словно магнит.

– Прошу прощенья?

– Ваше лицо. – Он дотронулся большим пальцем до ее лба. – Оно стало менее напряженным.

Вы выглядите спокойнее.

Он очертил большим пальцем дугу над ее бровью, дотронулся теплой ладонью до щеки, и ее колени сразу стали ватными.

Она не знала, что сказать. Он просто дотронулся до нее, но что-то изменилось в их отношениях.

И все это после стычки, после резкого разговора об их характерах и образе жизни!

Он провел большим пальцем за ее ухом.

– Успокойтесь. Я не собираюсь вас увольнять.

– Я совершенно спокойна.

– Да? Мне так не кажется. – Он улыбнулся и дотронулся до шелковистой пряди ее волос.

«Почему он не убирает руку? А самое главное, почему от его прикосновений я испытываю такое наслаждение, словно он меня целует?»

– Знаете, я не одна из ваших подружек. – Она мягко отстранила его руку от своего лица.

– Я об этом и не думал.

– Я хочу сказать, – она постаралась придать голосу прежний твердый, уверенный тон, – для клиента и телохранителя это не совсем подходящее поведение.

Он отстранился от нее.

– Я знал, что это произойдет. Я был не в силах… – Он замолчал на мгновение и вдруг резко повернулся:

– Может, мне вас и в самом деле уволить?

– И с распростертыми объятиями встретить злоумышленника? – произнесла она глубоким грудным голосом.

Ну вот, теперь ее голос звучит так, словно она поощряет его к чему-то запретному. Откуда это в ней? Раньше она никогда не замечала в себе ничего подобного.

Он посмотрел на ключ в замке, на Джоселин; его взгляд скользнул по ее губам. Он был явно под впечатлением того, что она поддалась его обаянию. Он хотел поцеловать ее, это было видно по глазам.

На какое-то мгновение ей показалось, что он может осуществить свое желание, и она почувствовала в сердце торжествующую радость красивой женщины, которой удалось обольстить «важную птицу». Но только на мгновение. В следующее – она уже ругала себя: «А что, если у тебя не хватит твердости духа и ты позволишь ему поцеловать тебя?»

Слава богу, до этого не дошло. Донован отвернулся, как ей показалось, сделав над собой усилие.

– Пожалуй, нет.

Он повернул ключ и распахнул дверь.

Она решительно вошла.

– Миссис Мейнхард, вы здесь? – спросила она громко.

– На кухне, – ответила пожилая женщина.

– Все в порядке?

– Да.

И все же, оставив Донована у входа, она быстро обошла пентхаус и, только убедившись, что в квартире нет никого постороннего, вернулась.

– Все чисто.

Нет, не все было чисто, по крайней мере в ее сердце. И все из-за его сногсшибательной сексуальности, из-за его способности видеть в ней больше того образа, который она демонстрирует миру, образа уверенной в себе, решительной женщины-телохранителя с железной волей.

Вернувшись из больницы после долгого трудового дня, Донован переоделся в старые потертые джинсы и футболку и плюхнулся, раскинув руки и ноги, на свой мягкий плюшевый диван. Он только что заказал китайскую еду, а Джоселин пошла в свою комнату удостовериться, что новая охранная система уже заказана.

Донован смотрел на темные окна, наслаждался тишиной вечера и думал об их утреннем разговоре. Когда он, вместо того чтобы оправдываться, перешел в наступление, она ретировалась быстрее испуганного кролика. Какова история ее жизни?

Джоселин не хотела рассказывать ему о себе, но к нему в душу позволяла себе влезать запросто. Наверное, она бы объяснила это тем, что работа обязывает ее знать как можно больше о своем клиенте, чтобы лучше защищать его, но он чувствовал, что под этим кроется нечто большее. Когда он спросил ее о личной жизни, в ее взгляде отразился такой страх, словно на дне ее души таились тяжелые переживания, которые никто до него не пытался вытащить наружу.

Он подошел к музыкальному центру и поставил диск с песнями Эрика Клэптона. Мягкие звуки заполнили комнату, и через несколько минут в дверях появилась Джоселин. На ней по-прежнему были коричневые брюки и белая рубашка, только исчез пиджак.

– Вы слушаете Эрика Клэптона?

– Все время.

Она стояла в полукруглом проеме двери, опершись на мраморную колонну, потом медленно прошла в комнату.

– Когда-то я часто слушала этот альбом в машине. – В ее голосе звучала ностальгия. – Однажды я ехала во Флориду и крутила его всю дорогу. – Ее взгляд погрустнел. – Как давно это было.