– То есть, насколько я понял, пропал этот самый Леонид Глазунов, – почесал затылок русский полицейский и посмотрел на меня.

– Он так и не возвращался в гостиницу, – вставил Константин. – Вещи в камере хранения.

– Вещи посмотрим. Может, найдем какую-то подсказку о его местонахождении.

– В них ничего нет, – сказала я. – Я сама собирала его сумку.

Потом я вспомнила про паспорт… Но полицейскому ничего про него не сказала.

– Я вначале подумал, что он целенаправленно исчез, – опять встрял Константин. – Может, решил как-то подставить Барбару? А теперь думаю, не выкрали ли его?

– И Барбару хотят выманить? Таким странным образом?

– Но ведь ни Леонид, ни те, кто его выкрал – если выкрал, – не знают, где Барбара, – напомнил адвокат Паша.

– Почему Леонид Глазунов решил приехать в Россию именно сейчас? – посмотрел на меня полицейский, который, похоже, тоже уже считал меня полной дурой. Английской дурой, свалившейся ему на голову. Будто своих мало.

Я сказала про русскую мафию, от которой Ленечка решил скрываться в России – как лист в лесу.

Полицейский вздохнул. Паша смотрел в потолок. Константин сидел с ничего не выражающим лицом.

– В общем, так, мисс Кэмпбелл, – посмотрел на меня русский полицейский. – Я рекомендовал бы вам пока не выходить из квартиры, в которой вы живете. Это возможно? – спросил он у Константина.

– Да, конечно. Питание я обеспечу. А Барбара пока будет заниматься английским языком с моими подопечными. Барбара, у вас есть какие-то дела в Петербурге?

Я покачала головой. Мне на самом деле было незачем выходить из квартиры. Конечно, хотелось посетить еще какие-то дворцы, но попадать в заложницы мне совсем не хотелось. Тем более за меня на самом деле никто не заплатит выкуп. А если вдруг заплатит государство, то мне до последнего дня моей жизни придется с ним расплачиваться.

– Заявление писать будете? – как-то печально спросил русский полицейский и обвел взглядом нас троих.

– Нет, – хором сказали Константин и Паша. Константин легко коснулся моей руки и многозначительно на меня посмотрел.

– Нет, – сказала и я.

У полицейского мгновенно улучшилось настроение.

Вскоре мы покинули консульство, но Константин порулил не на квартиру, где меня поселили, а в гостиницу, где я жила вначале.

Дежурила его сестра Люба, которой он быстро пересказал суть беседы в консульстве.

– У нас американка одна сегодня не ночевала. То есть ее со вчерашнего дня нет. Я не знаю, во сколько она ушла вчера.

– И что? – спросил Константин. Мы с Пашей вопросительно посмотрели на его сестру.

– Ее тоже зовут Барбара. Правда, она лет на десять старше.

– Вы хотите сказать, что ее украли вместо меня? – воскликнула я.

Люба пожала плечами.

– Кто-нибудь интересовался нашей Барбарой или Леонидом?

Люба покачала головой.

– Придется связываться со знакомыми в Лондоне… – задумчиво произнес Константин.

– Зачем? – спросила я.

– Выяснять, чем занимался ваш Леонид и где накуролесил.

– А что это даст? – не поняла я.

– Информацию. Самое ценное, что есть в современном мире, – это информация. Иногда она очень дорого стоит…

Люба хмыкнула.

Я вспомнила про один из вопросов консула и, в свою очередь, спросила Любу про регистрацию иностранцев в их гостинице.

Теперь хмыкнул Паша. Я повернулась к нему.

– Мне нужно зарегистрироваться, – серьезно сказала я. – Гостиничная регистрация ведь у меня закончилась? – Я посмотрела на Любу. – Консул объяснил мне, что у меня в визе должен стоять штамп…

– У вас стоит штамп. Я сама ставила. Мы это делаем, когда гость въезжает. Помните, вы оставляли на стойке паспорта? И продление регистрации я вам поставлю. Не беспокойтесь по этому поводу. Ведь срок действия визы еще не закончился?

– Нет, но… Насколько я поняла, у вас в стране…

– У нас любой террорист или инопланетянин может за день легализоваться. Получить санитарную книжку и диплом почти любого вуза, несмотря на то, что только что прибыл на нашу планету из другой галактики. Были бы бабки, – сказал Паша.

Брат с сестрой рассмеялись.

Мне рассказали про «резиновые» квартиры, в которых зарегистрировано по сто, а то и двести человек. Можно разделить квартиру на пятьдесят микродолей и продать. В законе нет ограничения количества долей, на которые можно дробить жилье. Покупатель покупает микродолю и легализуется. В бесплатных газетах, рекламных листовках, раздаваемых на улице и расклеенных везде, где угодно, предлагают эту самую регистрацию, санитарные книжки и дипломы.

– У нас в стране возможно все, Барбара, – сказала Люба. – Но вы не волнуйтесь. Вы в надежных руках.