В 1941–1942 годах наиболее активные коллаборационисты поощрялись как морально (грамоты от оккупационных властей, статьи в профашистской прессе под рубрикой «Они помогают строить Новую Европу», благодарности), так и материально (снижение налогов, выдача скота или сельхозинвентаря).

Весной 1942 года в зоне действий группы армий «Север» оккупационной администрацией было издано распоряжение, согласно которому для лиц, находившихся на службе у германского командования и в русских учреждениях (волостные старшины, писари, агрономы, учителя, землемеры и врачи), а также добровольно поступивших на службу в русскую полицию, все государственные натуральные налоги по сравнению с остальным населением снижались на 50 процентов. В тех случаях, если хозяйства указанных лиц пострадали от нападения партизан, они освобождались от натуральных государственных налогов полностью. [349]

Особыми льготами пользовались те, кто с оружием в руках боролся с партизанами, — каратели и бойцы так называемых «сил самообороны». Не только они, но и члены их семей освобождались от всех видов налогов и сборов.

Массовое возвращение из Синявинских поселений под Ленинградом кулаков, выселенных туда в 1931–1934 годах, с одной стороны, способствовало расширению и укреплению пронемецки настроенного слоя граждан, но с другой — ухудшало положение их односельчан, так как все расходы по обустройству «пострадавших от жидо-большевистской власти» на местах были возложены на последних.

В условиях срыва плана молниеносной войны нацисты, не доверяя русскому населению, вынуждены были искать потенциальных союзников. На Северо-Западе РСФСР эту роль играли жители Прибалтики — эстонцы и латыши, а также финны, на юге — крымские татары и чеченцы.

В Крыму во многих горных татарских деревнях немецким командованием были созданы из добровольцев отряды по борьбе с партизанами во главе с немецкими и румынскими инструкторами. Все лица, входящие в отряды, получали зарплату, продовольствие, лучшие садовые участки, наделы виноградников, табачных плантаций, полностью или частично освобождались от налогов. Сельскохозяйственные угодья немцы обычно отбирали у нетатарского населения, в первую очередь у русских и греков. [350]

С 1942 года на оккупированной территории России взимались следующие налоги с населения: а) подушный; б) земельный; в) с построек; г) с собак.

Изначально они собирались как деньгами, так и продуктами питания.

Особое внимание уделялось сельскохозяйственной продукции. Так, сбор земельного налога проводился непосредственно немецкой комендатурой через земельное военное управление и старшин волостей, минуя самоуправление района.

Основным в сельской местности являлся подушный налог. Его сумма была фиксированной —120 рублей в год с человека. Лица, использовавшиеся немцами на вспомогательных работах для нужд германской армии, выплачивали более высокую сумму — 180 рублей в год. Налогом облагались все граждане от 18 до 60 лет. Собирался он в конце года. От этого налога могли быть освобождены инвалиды, имеющие соответствующее заключение медицинской комиссии (согласно немецкой инструкции для получения льгот ее нужно было проходить ежегодно), беженцы, не имеющие никаких источников дохода, безработные, а также фольксдойчи — лица немецкого происхождения. Все собранные налоги сдавались в районную кассу. За их неуплату несли уголовную ответственность как сами налогоплательщики, так и старосты.

С 1943 года количество налогоплательщиков было расширено и подушный налог стал взиматься с лиц от 14 до 65 лет. По представлению волостных старшин начальник района мог освободить от налога неплатежеспособных граждан, но это решение вступало в законную силу только с письменного разрешения немецкого коменданта.

Каждое хозяйство облагалось налогом в 100 рублей в год. Волостным старшинам предоставлялось право по согласованию с сельскими старостами увеличивать или уменьшать размер налога в зависимости от рентабельности хозяйства. 10 процентов от суммы собранного налога поступало в распоряжение волости.

С 1942 года немцы предоставили право «новой русской администрации» вводить дополнительные налоги, которые предназначались для нужд коллаборационистов. Однако это разрешалось лишь при условии полной сдачи всех налогов и сборов для нужд германской армии.

В условиях, когда план молниеносной войны Германии против Советского Союза был сорван, основной упор в налоговой политике стал делаться на различные натуральные сборы, в первую очередь продуктов питания. Они были гораздо ценнее, чем быстро обесценивающиеся деньги. В донесении из немецкого тыла в Центральный штаб партизанского движения осенью 1942 года говорилось о следующих налогах на русское население Смоленщины за год:

1. Хлебопоставки — 3 центнера с гектара.

2. Подушный налог — 120 рублей с взрослого, 60 рублей с ребенка (до 16 лет).

3. Поставка молока — 360 литров молока с коровы.

4. Поставка яиц — 30 яиц с одной курицы.

5. Поставка шерсти — 475 граммов с овцы.

6. Налог на собак — 200 рублей с собаки. [351]

В некоторых тыловых районах все взрослое население ежемесячно облагалось налогом «за обеспечение безопасности». Оккупационные власти взимали в ряде случаев даже особые налоги за окна, двери и «излишнюю» мебель.

Кроме официальных налогов существовали и различные виды замаскированных поборов. Так, в Смоленской области оккупантами через средства массовой информации было объявлено о том, что на всех мельницах отменяется взимание денег за помол. Но при этом было издано ведомственное распоряжение об обязательной бесплатной сдаче 10 процентов полученной муки в фонд германской армии.

По предписаниям немецких властей население было обязано сдавать мясо или скот, причем количество в каждом конкретном случае указывалось немцами. Пригоняя скот, иногда за десятки километров, крестьяне были обязаны доставлять и фураж. Например, в Невельском районе Калининской области было приказано доставлять до 30 килограммов сена на одну корову.