– Поппи почти помолвлена, – резко ответила она. – Она влюблена в другого.

– Майкл Бэйнинг.

Ее сердце тревожно забилось. – Как ты узнал об этом?

Гарри проигнорировал ее вопрос. – Ты действительно думаешь, что виконт Андовер, человек известный своим жестким нравом и требовательностью к окружающим, позволит своему сыну жениться на одной из сестер Хатауэй?

– Да. Он любит своего сына, и следовательно, предпочтет закрыть глаза на то, что Поппи не из обычной семьи. Он не мог бы пожелать лучшей матери для своих будущих наследников.

– Он пэр. Родословная для него – все. И хотя генеалогическое древо Поппи дало такие великолепные ростки, его корни далеки от идеала.

– Ее брат – пэр, – отрывисто бросила Кэт.

– Только благодаря счастливому случаю. Хатауэи – дальняя ветвь семейства, и хотя у Рэмси есть титул, в глазах высшего света он не более пэр, чем ты или я. И Андовер понимает это.

– Какой же ты сноб, – заявила Кэтрин как можно невозмутимее.

– Вовсе нет. Не имею никаких претензий к чистоте крови Хатауэев. Напротив, от этого они мне только больше нравятся. Все эти анемичные дочери пэров даже в подметки не годятся тем двум девушкам, которых я видел сегодня утром. – На миг его лицо озарилось открытой искренней улыбкой. – Какая парочка! Поймать дикую обезьяну при помощи кувшина с засахаренными фруктами и веревки.

– Оставь их в покое, – повторила Кэтрин. – Ты играешь с людьми, как кошка с мышкой. Выбери себе для развлечения кого-нибудь другого. Видит Бог, у тебя нет недостатка в женщинах, готовых ради тебя на все.

– Это-то и делает их утомительными, – просто сказал он. – Нет, не уходи пока, – я хотел кое о чем спросить тебя. Поппи что-нибудь говорила обо мне?

Сбитая с толку, Кэтрин отрицательно покачала головой.

– Только то, что было интересно увидеть, наконец, загадочного владельца отеля. – Она пристально посмотрела на Гарри. – Что еще она могла мне сказать?

Лицо Гарри приобрело совершенно невинное выражение.

– Ничего. Просто хотелось бы знать, произвел ли я на нее впечатление.

– Уверена, ты ее ничуть не заинтересовал. Она влюблена в мистера Бэйнинга, человека доброго и благородного, в отличие от тебя.

– Ты ранила мои лучшие чувства. К счастью для меня, в делах любви женщины чаще предпочитают хорошим парням негодяев.

– Если бы ты хоть что-то понимал в любви, – едко парировала Кэтрин, – ты бы знал, что Поппи никогда не променяет человека, которому отдала свое сердце, на кого-то другого.

– Ее сердце может принадлежать ему, – легкомысленно заявил Гарри, – до тех пор, пока все остальное принадлежит мне.

И пока Кэтрин задыхалась от бессильной ярости, Гарри встал и подошел к двери. – Позволь проводить тебя. Не сомневаюсь, тебе хочется поскорее вернуться и забить тревогу. Долг – превыше всего.

Такого неотступного чувства тревоги Кэтрин не испытывала уже очень давно. Гарри... Поппи... Неужели он и вправду что-то испытывает к девушке? Или он просто решил жестоко пошутить над ней, Кэтрин?

Нет, с его стороны это вовсе не игра. Конечно, Гарри заинтересовался Поппи, – ведь ее сердечность, непосредственность и доброта так редки в его жестком, изощренном мире. Ему захотелось вырваться из привычной круговерти, припасть к источнику чистой радости, вот только для самой Поппи все это может закончиться плачевно, – он выпьет без остатка всю ее жизнерадостность и невинный шарм, которые так привлекают его в девушке.

Кэтрин не знала, что делать. Она не могла рассказать о том, что связывало ее с Гарри Ратледжем, и он прекрасно понимал это. Единственный выход, который она видела, – сделать помолвку Поппи с Майклом Бэйнингом настоящей и объявить о ней, как о свершившемся факте публично и как можно скорее. Завтра Бэйнинг должен нанести визит Хатауэям и сопроводить их на выставку цветов. Позже Кэтрин найдет способ, как ускорить процесс ухаживания. Она скажет Кэму и Амелии, что пришло время решить этот вопрос без промедления.

А если по какой-либо причине помолвка не состоится, – хотелось бы, конечно, думать, что этого не случится, – Кэтрин посоветует отправить Поппи за границу под ее присмотром. Во Францию, или, может быть, в Италию. Она даже готова вытерпеть компанию этого дерзкого лорда Рэмси, если он захочет к ним присоединиться. Что угодно, лишь бы удержать Поппи вдали от Гарри Ратледжа.

– Просыпайся, соня, – Амелия в пеньюаре, отделанном тонким кружевом, и с заплетенными в аккуратную косу темными волосами, вошла в спальню. Она только что закончила кормить малыша, и теперь, оставив младенца на попечение няни, принялась будить мужа. Привычка Кэма бодрствовать ночами и вставать ближе к полудню шла в разрез с ее философией "кто рано ложится и рано встает, здоровье, богатство и ум наживет".

Амелия подошла к окну и одним движением отдернула шторы, впуская в комнату яркий утренний свет. Со стороны кровати раздался протестующий стон. – Доброе утро, – радостно сказала она.
– Скоро сюда придет горничная, чтобы помочь мне одеться. Тебе лучше накинуть на себя что-нибудь.

Она переместилась к комоду и принялась перебирать свои ажурные чулки. Краем глаза она наблюдала за Кэмом, его гибким, мускулистым телом, кожей, блестящей, как клеверный мед.

– Иди ко мне, – тягучим со сна голосом протянул Кэм, откидывая одеяло.