— Ты действительно так считаешь? — засомневалась Мария.

— Я уверен.

После завтрака они снова поехали на станцию, преследуемые серым «фольксвагеном». Бруно остановил машину у платформы и спросил:

— Вечером увидимся?

— Да, конечно, — но девушка тут же заколебалась. — А это не опасно?

— Нисколько. Пройди пару сотен ярдов на юг от отеля. Там имеется кафе. Буду там в девять часов. — Он обнял ее. — Не смотри так печально, Мария.

— Я не печальна.

— Ты не хочешь приходить?

— Нет, хочу. Я хочу быть с тобой каждую минуту.

— Доктор Харпер этого не одобрит.

— Думаю, что да, — она взяла его лицо в свои руки и долго смотрела ему в глаза. — Ты когда-нибудь думал, что скоро окончится отпущенное нам время? — она вздрогнула. — Я чувствую топот ног по моей могиле.

— Скажи ему, чтобы убирался, — улыбнулся Бруно.

Не взглянув на него, она завела машину и уехала. Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась.

Бруно лежал на кровати в своем номере, когда зазвонил телефон.

Дежурная телефонистка спросила, он ли мистер Пейхас, и когда он это подтвердил, она соединила его с абонентом. Это была Мария.

— Таня, — сказал он, — какой приятный сюрприз!

Последовала короткая пауза, пока она осваивалась со своим новым именем, — затем сообщила:

— Ты оказался прав. Над нами наблюдал наш общий друг, который взял на себя ответственность за все происходящее за завтраком.

— Джон Пейхас, как всегда, прав. Увидимся в условленное время.

В шесть вечера уже полностью стемнело. Температура упала значительно ниже нуля. Дул слабый ветерок и клочья медленно двигающихся облаков время от времени закрывали светившую в три четверти луну. Большая часть небосвода была чистой и сверкала звездами.

Стоянка грузовых машин возле отеля для водителей, в трех милях к югу от города, была заполнена почти до отказа. Из сияющего желтым цветом длинного одноэтажного кафе раздавались звуки музыкального автомата. Кафе не знало отбоя от посетителей: в него постоянно то входили, то выходили.

Один из водителей, мужчина средних лет в поношенной одежде, вышел из кафе и сел в свою машину — огромный пустой фургон. Между кабиной и кузовом перегородки не было. Водитель включил зажигание, но, прежде чем успел коснуться педали газа, потерял сознание и свалился на руль. Пара гигантских рук взяла его под мышки, оторвала от сидения, словно куклу, и уложила на пол в кузов.

Макуэло залепил рот пластырем несчастному водителю, и завязал ему глаза.

— Я огорчен, что мы обошлись таким образом с невинным водителем, вздохнул он.

— Согласен, согласен, — Кан Дах печально покачал головой и завязал последний узел на груди их жертвы. — Но так надежней. Кроме того, радостно добавил он, — он может оказаться не совсем уж невинным человеком.

Рон Росбак, привязывающий лодыжки водителя к борту не считал, что ситуация нуждается в комментариях.

В кузове находились лассо, шпагат, прочный шнур и большие бухты нейлонового каната — больше всего поражала его прочность и толщина, и то, что на нем были узлы, завязанные с интервалом в восемнадцать дюймов.

В 18.15 вечера Бруно, одетый в свой экстравагантный костюм, покинул отель. Он шагал неторопливой походкой человека, которому некуда спешить, а на самом деле он страшно опасался за шесть ртутных взрывателей, привязанных к его подолу. Широкое пальто скрывало их.

Как и подобает человеку, не стесненному временем, он брел, как бы наобум, не придерживаясь определенного маршрута. Большую часть времени он потратил, останавливаясь и глазея на витрины попадающихся магазинов.

Наконец, свернув за угол, он ускорил шаг и нырнул в густую тень подъезда.

Темная фигура человека в дождевике свернула вслед за ним, замешкалась, дернулась вперед, проскочила мимо того мета, где затаившись стоял Бруно, затем присела на колени и тут же была застигнута врасплох, когда правая рука Бруно схватила человека за правое ухо. Он поднял его одной рукой, а другой быстро прошелся по его карманам и выудил оттуда автоматический пистолет с глушителем. Предохранитель был снят.

— Шагай! — приказал Бруно.