Она была уверена в своей скорости, но все-таки, как выяснилось, двигалась недостаточно быстро, ибо эльф поймал ее за локти и слегка встряхнул.

— Вот видишь? — через голову Тары подмигнул он наемнику. — Ты ей не слишком нравишься, а ко мне она просто в объятия сама готова упаа-а-а… Ой!

Размахнуться как следует девушка не могла, но ей удалось чувствительно кольнуть Карадора стилетом.

— Ты чего дерешься? Я ж пошутил! Я всегда шучу. У меня даже прозвище…

Тара взвыла.

— Если, — с трудом выдавила она, — вы сейчас… не уберетесь как можно дальше… то я вас обоих… ы-ы-ы-ы…

— Да-да, — покивал Карадор, силой усаживая ее на постель. — Только вы прикройтесь чем-нибудь, а то, глядя на ваши прелести, мы просто забываем, зачем пришли… Пошли-пошли, — бывший наследник подергал за рукав Фрозинтара, увлекая его за собой в окно. — Да перестань ты на нее пялиться! Вообще, кто она такая, что ты…

— Жена, — выдохнул наемник, не сводя жадных глаз с лица оцепеневшей от этого простого слова девушки.

Это оказалось последней каплей. В глазах у Тары потемнело, и она рухнула на постель…

«Никогда больше не буду пить! — была первая мысль после пробуждения. — Никогда, ни за что, тем более в такой компании!.. Пусть хоть зарежут! Все!»

Пробуждение, надо сказать, вышло не из приятных. А что может быть хуже для страдающего с похмелья, чем то, что он чувствует, что его, вместо того, чтобы оставить в покое и дать спокойно умереть от сушняка и головной боли, куда-то тащат, схватив за руки и за ноги? При этом поминутно переворачивают, подхватывают, подпирая в поясницу коленом, разве что не волокут, как мешок, пытаются катить и при этом комментируют свои действия двухголосым шепотом:

— Куда ты ее тащишь? Да не ногами вперед! Разворачивай… Блин, застряла! Ну-ка, подержи…

— Т-ты чего?

— Так надо… Во, сейчас пройдет… Ну-ка, дружно! Еще, взяли!

— Ты ей в-волосы отдавил!

— Главное, что не оторвал… Да перехвати ты ее покрепче! Не стеклянная!.. Давай-давай, заноси…

— С-слушай, ты чего раскомандовался?

— С того, что я лучше знаю, как надо транспортировать девушек!

— Ну и как?

— Как-как… Нежно! Во, все, прошла! А тут ничего… Уютненько! Темновато, ну да жить можно! Главное, что места много! Слушай, а она точно здесь живет?

— Т-точно. У меня след остался — ее рукав…

— А… Вообще мне тут нравится! Эй, а вот это что за штучка?

— Т-ты сюда на экскурсию пришел или п-по делу?

— Ах да! Подымай! На счет «три»… Раз, два — бросили!

Тару со всего размаха опустили на что-то, на ощупь оказавшееся топчаном. Знакомый запах слежавшейся соломы и почти выветрившийся аромат дешевых духов подсказали девушке, что она оказалась в собственной каморке. Спасибо парням и на этом — не бросили валяться в трактире, а доставили до дома. Сейчас они уйдут и…

— Слушай, — судя по хрусту, обладатель жизнерадостного голоса потянулся, — чего-то я устал со всеми этими физическими упражнениями! И есть захотелось… Ты есть хочешь?

— Нет.

— А я хочу. Ладно, я спущусь за бутербродами, а ты, если хочешь, тут посиди… На ее голые коленки полюбуйся…

Хоть и притворялась спящей, Тара почувствовала, что краснеет.

— Н-не смей говорить о ней в та-таком тоне, — прорычал обладатель второго голоса.

— Да ладно, ладно… пошел я. А вы воркуйте, голубки! Интересно, тут есть кухня?

Чуть-чуть приоткрыв глаза, Тара из-под ресниц осторожно окинула взглядом каморку. Сомнений не оставалось — это ее чердачная комнатка. Девушка узнавала мебель, сваленные по углам вещи. На первый взгляд это был обычный чердак, и часть его обстановки составляли вещи, давно выброшенные хозяевами — вернее, хозяйкой — за ненадобностью и ветхостью. Из этих вещей «охотница» и устроила для себя неплохое логово — не слишком тепло зимними ночами, зато крыша не протекает и плата мизерная. Плохо другое — хозяйка упорно придерживалась мнения, что за эти деньги она имеет право лезть в ее жизнь. Столовалась-то девушка у нее, и всякий раз выслушивала очередную порцию нотаций на тему того, чем должна заниматься порядочная девица ее лет. По мнению хозяйки, Тара, уж если с замужеством пока не получается, должна готовиться к монастырю — или к тюрьме, смотря как будет жить дальше. Ибо такая жизнь до добра не доведет и… ну, в общем, понятно!

Зато хозяйка не доносила властям, что у нее на чердаке живет девушка без определенных занятий, которая очень любит носить мужскую одежду, хотя явно не состоит на государственной службе, а также часто уходит и приходит не через дверь, как порядочные люди, а лазит в окошко.

Внизу, на кухне, что-то упало, загрохотало с дребезгом и лязгом, и Тара невольно напряглась.

— Ты п-проснулась, Тариель? — прозвучал голос, от которого девушку мигом пробрала дрожь. Сразу все вспомнив, она рывком села на топчане, сжав руки на груди.