Вечером за ужином Павел Николаевич наконец-то сообщил домашним, что завтра уезжает.

– Как в Москву? Паша, ты меня изумляешь! – Марина чуть не поперхнулась, услышав новость.

– Ну, ты понимаешь, мы с мужиками решили свой бизнес открыть, – выложил официальную версию Павел, – но возникла неожиданная проблема. В общем, мне придется срочно ехать. Надо найти одного человека и договориться о сотрудничестве. Извини, раньше сказать не мог.

– Значит, ты решил завязать с преподаванием? А как же твоя карьера?

– Марина, пока я остаюсь в институте, буду совмещать. Не бойся, милая, все у нас будет в порядке. И пока я молод, самое время проверить на практике мои знания. А то одной теорией сыт не будешь. Заодно и деньги дома появятся.

Последний аргумент, может, и был излишним, но Павел хотел, чтоб Марина не расстраивалась из-за того, что он покидает семью почти без предупреждения. Марина давно мечтала о машине, но возможности купить ее у семьи не было. Девчонки, наоборот, обрадовались свалившейся на них новости и наперебой засыпали папу заказами на гостинцы из столицы. По слухам, там можно было приобрести практически любой дефицит.

В дорогу Павел собрался за час. Ничего лишнего, только один чемоданчик. Костюм, пара рубашек, галстук, смена белья, бритва и туалетные принадлежности. Посоветовавшись с Мариной, он взял с собой 850 рублей, этого должно было хватить и на гостиницу, и на обратную дорогу, и на скромные подарки для девчонок. Улучив момент, когда Катя и Наташа ушли в зал смотреть телевизор, а Марина заглянула на кухню, Павел достал с полки 4-й том сочинений Карла Маркса и извлек из него свою заначку. Целых 500 рублей. В Москве эти деньги будут нужнее.

– Ну что? Клюет? – поинтересовался Отрогов, неслышно приблизившись к меланхолично созерцающему неподвижный поплавок Шумилову.

– Нет, Владимир Петрович, ни фига здесь не ловится, – ответил тот, не сводя глаз с поплавка. Шумилов удобно расположился на обглоданной волнами коряге на берегу небольшого закрытого со всех сторон зарослями ивняка затона. Легкий ветерок гнал по воде опавшие листья. Шумел росший вдоль противоположного берега камыш.

– Что зря сидишь? Пошли в дом. Петро уже жаркое приготовил. Остыло, наверное, – заметил Отрогов, присаживаясь на камень рядом с Шумиловым.

– А сам что не идешь? Говоришь же, что ужин готов. Смотри, Петр обидится.

– Подождет, ничего страшного. А хорошо здесь. Тихо, – протянул Владимир Петрович, доставая из кармана куртки сигареты и зажигалку. Вскоре в воздухе запахло терпким табачным дымом. Отрогов принципиально не признавал ничего, кроме «Кэмела».

– Ты прав, тихо, спокойно, телефон не звонит, – в тон ему откликнулся Шумилов.

– А карманный?

– В домике забыл, в костюме, – хихикнул Павел Николаевич.

– Это правильно, я свой тоже оставил. Обойдутся денек без меня.

В этот момент на берег выбежал запыхавшийся охранник с рацией в вытянутой руке.

– Павел Николаевич, вас ищет Рычков!

– Ну вот, накаркал, – буркнул под нос Шумилов, косясь в сторону невозмутимо созерцающего окрестный осенний пейзаж Строгова. – Ну что кричишь? Здесь я, здесь. Давай трубу.

– Да, слушаю, – произнес он в рацию. – Ну и что? А я здесь при чем? – громко поинтересовался Павел Николаевич через какое-то время. – Нет, я не взрывал. И Владимир Петрович говорит, что он тоже не взрывал. Ну ладно, пошлите им соболезнования и что там положено. Пусть Бугров подписывает. – Было видно, что Шумилов еле сдерживается, чтоб не рассмеяться. – Если нет, сам распишись вместо него, не мне тебя учить. Нет, мы не приедем, заняты, сильно заняты. Послезавтра расскажешь.

После этих слов Павел отдал рацию охраннику.

– Все, можешь уносить. И смотри, по пустякам больше не беспокой.

– Что там стряслось? – поинтересовался Отрогов, задумчиво глядя в спину удаляющегося телохранителя.

– Ничего серьезного, – отмахнулся Шумилов, – в Тель-Авиве магазин взорвали.

– А Рычков просил письмо подписать?

– Да, оно самое, с соболезнованиями. Ничего, пусть Арсений из Новосибирска в Израиль звонит, поздравления передает.

– Нет, ты не прав. С поздравлениями надо Арафату звонить, а Шарону с соболезнованиями.

– Какая разница. Я этих южан до сих пор путаю, все на одно лицо. Пусть Верховный разбирается.

– А он уже звонил с соболезнованиями, – серьезным тоном ответил Отрогов, – за полчаса до взрыва.

– Опять часовые пояса перепутал? – подыграл ему Шумилов.

– Ладно, пошутили, и будет. Много хоть народу погибло? – спросил Владимир, когда они прекратили смеяться.

– Говорит, примерно человек тридцать. Да еще около ста раненых, – тихо ответил премьер. – Кошмар.

– Большой магазин?