— Нет, не успели. Они прекрасны. — Он не лукавил.

Комната, залитая светом, сверкала и переливалась от разноцветных стеклянных птиц. Одни свисали с проволоки на потолке, другие примостились на ветках дерева, тоже сделанного из стекла, третьи стояли на полках у стен. Как заметил Дуг, там были самые разные изображения, но большей частью — птицы.

— Я думал, вы учительница в детском саду.

— Да, — подтвердила она, по-доброму улыбаясь. — И нет.

— А давно это? — Он обвел рукой комнату.

— С тех пор, как я училась в средней школе. Моя мама, орнитолог, заинтересовала меня птицами. Однажды я увидела, как человек делал статуэтки из стекла. Решила попробовать. — Она пожала плечами. — И вот результат.

— Моя… кое-кто, кого я знал когда-то, собирал стеклянные статуэтки. У него накопилась целая полка, но ничего подобного я не видел. — Дуг взял маленькую птичку с острым клювом и зелеными крыльями. — Ничего столь прекрасного, как это.

— Спасибо. — Что-то промелькнуло в ее глазах. — Это любимая птичка Лу, — грустно улыбнулась Нора.

Дуг тут же поставил фигурку на место.

— Вы очень талантливы, — убежденно сказал он.

— Мне кажется, это требует не столько таланта, сколько твердой руки и терпения. — Она с сожалением покачала головой. — Теперь руки у меня не очень крепкие.

Он помог ей убрать вещи и освободил место для работы.

Когда они закончили, он сказал:

— Не похоже, чтобы мы уснули сегодня. Может быть, отправимся тогда в путь?

— Согласна.

Было шесть утра, когда Дуг въехал в парк в нескольких милях от цели поездки и остановился. Нора проспала большую часть пути. Он не смотрел на нее с той минуты, как ее голова соскользнула со спинки сиденья и легла на его плечо. Теперь он скосил глаза на это успокоенное сейчас лицо.

Как жаль, что он бросил курить.

Лавиния Белл-Филдинг скользнула взглядом по фигуре женщины, сидевшей напротив.

— Итак, это вас мой сын выбрал себе в жены? — спросила она. — Немного молоды для него, правда? И вы говорите, что есть ребенок? Впервые слышу об этом. Это его ребенок, я полагаю? — Маленькие темные глаза за стеклами очков уставились на Нору.

Дуг быстро пришел ей на помощь.

— Мы приехали, чтобы задать несколько вопросов о вашем сыне, миссис Белл-Филдинг, — вмешался он. — Как я уже говорил, ваш сын украл свою дочку…

— Украл?! — Глаза-бусинки остановились на его лице. — Как человек может украсть собственного ребенка?

— Суд присудил опекунство матери, потому что ваш сын угрожал жизни обеих.

— Гм! — фыркнула Лавиния. — Угрожал, вы говорите? Любые его угрозы можно преспокойно забыть. Он бесхарактерный, мягкотелый человек, как и его отец. — Махнув рукой, она отбросила эту мысль как нелепую.

— Но факт остается фактом, — продолжал Дуг. — Вашего сына разыскивают за похищение ребенка…

— А что я могу поделать? — спросила она. — Я не видела его и не слышала о нем уже восемь лет. Он засунул меня в эту дыру и тут же забыл обо мне. Я ничего не знаю о своем неблагодарном щенке! Сижу день за днем в этом чертовом хитроумным изобретении, — она стукнула рукой по ручкам кресла на колесиках, — и с трудом могу обслужить себя. Это его беспокоит? Конечно нет. Совсем, как его отец до него, он тоже не интересовался мною, ушел на войну, допустил, чтобы его убили, и оставил меня одну с ребенком. Он заслужил то, что получил, — горько подытожила она. — Я отдала ему все — ему и его ребенку! Отказалась от своей сценической карьеры, отказалась жить со своей теткой, чтобы родить ему ребенка. Она собиралась оставить мне все, вы слышите? Только бы я не пошла против ее воли и не вышла за него замуж!

— Миссис Белл-Филдинг, — прервал ее Дуг, пытаясь вернуться к тому, что их интересовало. — Мы приехали не ворошить болезненные воспоминания. Мы приехали спросить, слышали ли вы о своем сыне и знаете ли, куда он может уехать, чтобы скрыться от всех?

— Я не живу больше под своим именем, — резко проговорила она. — И мне ничего не известно о местонахождении моего сына. Я даже не знала, что он женился. Он никогда не пишет и не звонит. Я не получаю от него даже поздравлений. Ни открытки, ни звонка. — Она надменно выпрямилась.