Хотелось даже рассмеяться. Впервые в жизни она по-настоящему жаждала получить предложение руки и сердца. От Гаррета.

Но не в такой форме.

Не потому, что она вот-вот может лишиться огромного состояния. Гаррет наверняка решил, что она выйдет за него ради денег.

Самым печальным было то, что Эмма надеялась, будто Гаррет дорожит ею, даже любит ее. Что он узнал настоящую Эмму. И что именно с этой женщиной он занимался любовью. И, может, даже полюбил. По крайней мере, он говорил, что полюбил.

Но из его слов получалось, что им хорошо вместе только в постели. По сути, Гаррет предложил ей брак по расчету. Очередную сделку, обычную для Иствика и его жителей.

Разочарование захлестнуло Эмму с головой.

Он все еще разговаривал по телефону. Поднявшись со стула, словно сомнамбула, она босиком направилась к двери, прямо в его рубашке, непричесанная.

Эмма не помнила, когда делала нечто настолько неподобающее на людях, но сейчас ей было все равно, что подумают другие. Она вышла на тротуар и в таком виде направилась к своей галерее. Ей нужно было поскорее уйти от Гаррета, скрыться от выражения отчужденности на его таком любимом лице. Эмма не хотела, чтобы он или кто-то другой видел ее отчаяние.

Эмме хотелось заползти в какую-нибудь нору и зализать раны в полном одиночестве, но это было невозможно. Она не могла подвести детей, да и галерея требовала ее постоянного присутствия. Поэтому, взяв себя в руки, Эмма приступила к своим обычным делам, изо всех сил пытаясь не думать о Гаррете.

Во второй половине дня к ней заглянула Мэри Дюваль, ее бывшая одноклассница, талантливая художница, которая недавно вернулась в Иствик. Она принесла несколько своих работ для намечающейся в июле выставки. Они поболтали немного. Эмма была рада приходу подруги, потому что та помогла ей отвлечься от грустных мыслей. Она не знала, известно ли Мэри о ее неприятностях, но, очевидно, что-то в выражении лица выдало ее, потому что голос подруги неожиданно смягчился.

— Я понимаю, что сегодня не слишком удачный день для визита, но поэтому я и пришла, Эм. Все в городе обсуждают вашу внезапно расторгнутую помолвку, и, похоже, основная часть этих сплетен ложится на тебя одну. Не знаю, то ли Рид прячется у себя на ранчо, то ли исчез куда-то на время, но поговаривают, что его нигде не видно. К несчастью, это обстоятельство подстегивает сплетников еще больше.

Когда Эмма не ответила, Мэри продолжила:

— Не хочу показаться назойливой, просто я подумала, что тебе может понадобиться рядом кто-то, кто не будет задавать лишних вопросов. Конечно, прошло много лет с тех пор, как я жила в Иствике, но я не забыла, что такое здешние сплетники… О, не надо, Эм, только не плачь.

Эмма никогда не плакала на людях. В обществе она всегда вела себя идеально. Никто никогда не догадывался о тех трудностях, которые ей приходилось порой переживать. Еще в юном возрасте она научилась не показывать свою уязвимость.

Сейчас все это казалось неважным. Ей было наплевать на сплетни и Иствик. Работа в галерее, отмена свадьбы, трения с родителями — все казалось ненужным, бесполезным. Ее даже не интересовало, что будет с ней после потери трастового фонда, на который она так рассчитывала.

— Ох, Эмма, — Мэри бросилась к ней и попыталась обнять. — Я понимаю. Тебе сейчас больно. Не важно, кто виноват в разрыве. Разрыв — это всегда ужасно. То, что произошло между тобой и Ридом…

— Рид ни в чем не виноват, — выдавила Эмма.

— Ну да, как же. Ты хочешь сказать, что твое сердце не разбито?

О боже, ну и неразбериха. Ее сердце разбито, это точно. Но только не из-за Рида.

Из-за Гаррета.

Ее ждут колоссальные перемены в работе и образе жизни. Как бы тяжело ни пришлось, не было ничего, с чем она бы не смогла справиться. Но как пережить разочарование в любимом человеке? Она никогда раньше не влюблялась. Никогда не испытывала такой всепоглощающей любви, которую чувствовала к Гаррету.

И после всего, что между ними было, он предложил ей выйти за него замуж ради наследства.

Как он мог так плохо думать о ней?

Гаррет стоял на бетонированной площадке частного аэродрома в Иствике, ожидая, когда самолет, принадлежащий его компании, замедлит свое скольжение до полной остановки и дверь откроется.

Небо было затянуто серыми тучами, дождь шел не переставая, что полностью соответствовало его угрюмому настроению.

Когда единственный пассажир спустился по металлическим сходням с самолета, Гаррет поспешил ему навстречу. Муж его сестры — крепко сбитый блондин с красноватой от загара кожей — был одет в тропическую куртку цвета хаки и помятые брюки.

— Гриф. — Гаррет первым протянул руку. Оба были людьми замкнутыми и слишком волевыми, чтобы быть близкими друзьями, но сейчас Гаррету требовались от мужа сестры поддержка и сотрудничество.

На лице Грифа, казалось, отражались те же чувства.