Люк бросил записку, обошел стол и будто навис над Джей-Джей.

— О'кей, дом не отвечает твоим изысканным вкусам, но едва ли это причина для паники. Я думал, ты пробудешь в нем немного больше, чем пять минут.

— Паники! — Она глубоко вздохнула. Если кричать, у Люка может возникнуть впечатление, будто ее это волнует. А чего нет, того нет. — Я не паникую. Как только я увидела Берди, я поняла, что мне нет необходимости оставаться на три недели. — И все же, не в силах сдержаться, Джей-Джей почти крикнула: — Люк, ведь она еще ребенок!

— Кто, Берди? Наверно, ей семнадцать или восемнадцать. Но какое отношение Берди или ее возраст имеют к твоему отъезду?

У Джей-Джей чуть не отвисла челюсть. Она с трудом взяла себя в руки.

— Я вышла замуж, почти ничего о тебе не зная, — медленно проговорила она. — Но я думала, что представляю, какого рода ты мужчина. — Она рывком встала с софы, мышцы неохотно подчинялись командам мозга. — Я ошибалась.

— Как по-твоему, куда ты идешь? У нас есть договор, помнишь? — Люк перехватил ее у порога и загородил путь.

— Никакого договора больше нет. — Теперь Люк Ремингтон ничего для нее не значит, как, очевидно, и она для него. Не нужно оставаться здесь на три недели и даже на три минуты, чтобы понять: ее короткая безумная страсть была ужасной ошибкой. Как только Бартон услышит о Берди, он согласится с ней. Джей-Джей не может любить лживого, аморального кота. Интересно, сколько женщин перебывало в его постели после их случайного брака? — Ты против развода и хочешь вытащить мое имя на газетные полосы — не выйдет. Я раздавлю тебя. Наш импульсивный брак был глупостью и идиотизмом. Но твои шантаж и угрозы ничего не стоят после того, как я узнала о Берди.

— Что ты узнала о Берди?

— Она беременна, — в ярости прошипела Джей-Джей.

— Знаю, что она беременна, не слепой. — Еще не договорив последнего слова, Люк расхохотался: — Ты думаешь, от меня? Я ей в отцы гожусь!

— Вот именно.

— Леди-адвокат, ты слишком много проводишь времени среди аморальных людей. — Люк уперся руками в дверь по обе стороны головы Джей-Джей. — Не имея никаких доказательств, ты решила, будто я отец ребенка Берди. Почему, О'Брайн? Только не говори, что ревнуешь.

Джей-Джей не понравились его поддразнивания. Еще меньше ей нравилось массивное тело, нависшее над ней. И голос, на низких нотах звучавший искушающе. Она презирала свои вдруг ослабевшие колени. Но не колени предавали ее. Предателем был мозг.

— Если отец ребенка не ты, почему Берди так боится, что я не позволю ей остаться?

— Берди очень робкая девочка. — Люк пробежался пальцами по рукам и плечам Джей-Джей. Ладонью обнял шею. — Она жила у Этель и помогала ей по хозяйству. Наверно, она беспокоится, что ты все здесь изменишь.

— Долго я здесь не пробуду и не собираюсь ничего менять.

— Я никогда не спал с Берди, и ты пробудешь здесь три недели. — Он обхватил ее подбородок, пальцы коснулись щеки. — Разочарована?

Жар от прикосновения проник под кожу, распространился по всему телу и сосредоточился где-то в самой сердцевине. Джей-Джей хотелось слиться с прочной деревянной дверью за спиной. Прошел год, все изменилось. И ничего не изменилось. Простое прикосновение — и слепая, безумная страсть снова лишает ее воли. Он что-то спросил.

— Ты боишься. — Он взял ее лицо в ладони. — Твои глаза стали зеленее.

— Цвет моих глаз не имеет отношения к страху. Они принимают цвет одежды, которую я ношу.

— Должно быть, на тебе и белье зеленое. — Губы изогнулись в медленной улыбке. — Остальное, что ты носишь, не вызывает ничего, кроме отвращения.

Он и раньше дразнил ее за костюмы. За деловые костюмы. Не за белье. Он не смеялся над ее бельем. Засверкавшие серо-желто-зеленые глаза говорили, что она не одна это вспомнила. Кожа стала влажной, дыхание — частым. Все повторилось. Как в первый раз. Он ничего собой не представляет, в отчаянии напомнила себе Джей-Джей. Только набор черт. Раскосые глаза, черные ресницы, слишком густые и длинные для мужчины. На подбородке шрам, и там не растет борода. Упрямо сжатые челюсти, обветренная, загорелая кожа, темно-русые волосы, спадающие на лицо. И губы, которыми он целовал ее…

Джей-Джей уперлась ладонями в дверь за своей спиной и смотрела на поношенную черную рубашку в нескольких дюймах от своего бежевого пальто. Она приехала доказать, что ее дурацкая страсть к Люку Ремингтону — всего лишь минутное затмение сознания. И она докажет. Джей-Джей решительно встретила его взгляд.

— Нам нужно выработать несколько основных правил, если я останусь здесь на три недели. И первое правило…

— Первое правило — правила устанавливаю я.

— Первое правило — ты до меня не дотрагиваешься.