Шрифт:
– Я надеюсь, что-нибудь важное?
– Звонок.
Комиссар перестал дышать.
– …звонили жандармы…
– И что? Господи, быстрее!
– Убийство.
– Жертва?
– Женщина. Я забыл спросить кто.
Ратенель был поражен выражением лица комиссара. Казалось, он постарел на десять лет.
– Бегите за машиной, я сейчас спущусь.
Тьерри закрыл дверь за своим помощником. Им все-таки удалось довести дело до конца. Мэтр Шенебур будет доволен: у него есть неопровержимые доказательства.
Жандармы были вынуждены перегородить вход в замок. Несмотря на ранний час, у ворот толпилась группка любопытных. Тьерри приехал одновременно со следователем, а через несколько минут привезли и прокурора. Все вместе, следуя за садовником, они вошли в парк. Еще издалека комиссар узнал муслиновое платье, зеленеющее на том месте, где он вчера встретил Софи. Сдавленным голосом Невик спросил у своих спутников:
– Теперь-то вы убедились, что мадемуазель Пьюбран не врала.
Не ответив, мэтр Комбэ приблизился к трупу и сделал знак жандармам перевернуть его. Поднимаясь, он бросил Тьерри:
– Нет, господин комиссар, мы не убедились.
Тогда Невик осмелился посмотреть: он узнал лицо Софи. От неожиданности увиденного его словно парализовало. Он даже не среагировал. Только появление хозяев замка вернуло комиссара к действительности. Мартина и Марк плакали, доктор находился в прострации. Одна мадемуазель Пьезат, казалось, полностью владела собой. Она надменно посмотрела на Тьерри.
– Вчера вы как будто предсказали…
– Замолчите!
Комиссар склонился над мертвой. Пуля вошла ей в висок. Он подозвал ожидающего неподалеку медицинского эксперта.
– Речь, без сомнения, идет о дроби крупного калибра.
– Господин комиссар!
– Соберите все имеющееся в замке оружие. Ищите везде, не пропустите ни одной комнаты!
Жандармы ушли, и Тьерри повернулся к семейству.
– Ее-то за что? Она ведь беззащитная была!
Неловкую тишину нарушил голос Мартины:
– Может быть за то, что она захотела надеть мое платье.
ГЛАВА IV
1
Прокурор, судья и жандармы ушли. Труп унесли на вскрытие. Тьерри находился в большой гостиной, где Ратенель по его просьбе собрал всех обитателей замка – хозяев и слуг (комиссар упрекал себя за то, что не додумался раньше допросить последних).
Полицейский пристально вглядывался в лица. Кто из них преступник? Чьи опухшие от слез глаза – маска, умело скрывающая досаду убийцы? Для Невика было очевидно, что Софи пострадала из-за грубой ошибки. Ее перепутали с Мартиной.
– Дело зашло слишком далеко. Один из вас специально или по ошибке выстрелил в мадам Кесси. Он или она ответят за совершенное преступление перед законом. Мадемуазель Пьюбран, почему потерпевшая была одета в ваше платье?
– Так, просто прихоть. У нас с Софи был приблизительно один размер, и мы часто менялись нарядами.
– Это ложь! – проорал Марк. – Она врет!
– Марк, прошу тебя!
– Объяснитесь, господин Кесси.
– У меня не было достаточно средств, чтобы обеспечить жену достойным гардеробом, и моя кузина часто отдавала Софи старую, надоевшую ей одежду. Добренькая такая! Специально, чтобы меня унизить.
– Вчера на мадам Кесси было это платье?
Собравшиеся ответили утвердительно.
– Значит, если вы все видели на мадам Кесси зеленое муслиновое платье, невозможно, чтобы кто-то из вас перепутал ее с мадемуазель Пьюбран. В таком случае, если мы примем предположение, что Софи – случайная жертва, за аксиому, действия преступника становятся непонятными. Отсюда следует: убийство было совершено кем-то, кто был не в курсе истории с «переодеванием», а это все усложняет – преступника следует искать не среди членов семьи.
Олимпия Пьезат иронично заметила:
– Вы как будто об этом жалеете.
– Я воздержусь от ответа на ваш вопрос. Доктор, мадемуазель Пьезат, господин Кесси – свободны, а вас, мадемуазель Пьюбран, я попрошу остаться: мне понадобится ваша помощь во время допроса прислуги.
– Хорошо.
Родственники вышли. Мартина представила ему оставшихся: двух мужчин и двух женщин.
– Герман. Метрдотель и эконом. Он знал меня еще младенцем. Альфонс – царь своих земель. Он у нас садовник. В доме одиннадцать лет. Мария-Антуанетта – кухарка, жена Германа. Вот уже пятнадцать лет она колдует над своими кастрюлями. И наконец, Мариетта – домработница, помощница Германа. Новенькая, в Блонзате всего пять лет.