А дочку мою мы с женой еще до ее рождения уговорились назвать – книгочеи хреновы! – космически-прекрасным именем – Вега. Получалось – В.В.В. – Вега Вадимовна Волокушина, певуче и совсем не избито. Ни в садике ее, ни в школе, ни у меня в лицее девиц с такими именами не водилось. Правда, жена из скромности, чтобы, дескать, не выделяться – в прямом и переносном смысле, – окрестила дочь Верочкой, Верой. Вроде так привычнее и не вызывает ненужных вопросов!

Сыграло ли свою роль именно такое имя, и что вообще сыграло роковую роль в жизни дочери – я, доходя до некрасивой мужской истерики и удушающее тяжелой головной боли, так и не смог понять. Да и зачем теперь? Как говорила моя бабушка – после драки кулаками не машут! А до драки – ни я, идиот, ни моя сверхчуткая наседка Алька – так и не спохватились!

Помню только, что все ее «садовское» время дочура с детской наивной гордостью «примеряла» роль моего ангела-хранителя. Всегда просыпалась и следила, чтоб Алька, не дай бог, не пилила меня, похмельного после тяжелого сна. Утром, уходя в сад, обязательно залезала ко мне в постель, прижималась всем тельцем и целовала до тех пор, пока не получала обещания, что я «больше не буду». А если обещание не исполнялось – и Алька не упускала случая ехидно об этом напомнить, – тем не менее горой вставала на мою защиту. Мирила нас во время бойкотов, которые мы объявляли друг дружке, и по мере детских своих сил неусыпно хранила хрупкий и недолговечный мир в нашем семействе. От этого и повелось – не мы, затаив дыхание, следили за ее жизнью и берегли ее беззащитное сердечко, а она, неустанно и неизменно, следила за нами и берегла. Даже своим домашним ласкательным именем, навсегда ставшим для нас предметом разногласий, старалась угодить и мне, и Альке. А мы – мы должны были прислушаться, опомниться и остановиться! Хотя бы понять, наконец…

Я называл дочуру Весей. Веся, Весенька – от весны, веснушек. Такое же имя я дал своему лицею. А жена с маниакальным упорством вдалбливала ей свою Верочку. И, конечно, оказалась сильнее. Но об этом потом…

Как ты помнишь, начальную школу дочь закончила в лесном санаторном интернате. Алька частенько навещала ее, а я, со своей жизненной неразберихой, опомнился только перед выпуском. Правда, на выпускной, как и другие родители, мы приехали вместе. И оба поразились, какой не по-детски красивой, взрослой и отчужденной выглядела она среди одноклассников. Маленькая звездочка, королева класса. Никто не хотел с ней расставаться, надавали адресов, подарков, потом долго и старательно писали, особенно мальчишки.

А Веська особой радости при виде нас не выказала. Особой грусти при прощании с классом – тоже. А самое неожиданное, с тех пор усвоила – со мной сильнее, чем с Алисой, – дикий в ее устах нагловато-приказной тон. А я – тоже неизвестно почему – не решался ее одернуть. Так и общались: я – будто очень виноват, а она – будто так и не простила.

В остальном, на фоне-то наших с Алисой непрерывных семейных разборок, Веська росла без проблем, неплохо училась, а ранняя самостоятельность нам обоим казалась правильной и полезной для ее жизни. Как же, будущая супруга, мать семейства, к едрене-фене! Я-то не заморачивался ее воспитанием, был спокоен: мать вроде рядом, в той же 870-й, в школу – вместе. Из школы, правда, не всегда. Рабочий день Альки длился до восемнадцати, а Веська заканчивала около двух. Но ведь рядом продленка! Да, а вот уж истинно изрек классик: лицом к лицу – лица не увидать, блин!

Алька потом так и не смогла вспомнить, в какой момент объявились в школе лощеные юркие людишки с заманчивыми предложениями. Секретарша директора называла их «спонсорами». Заняли кабинет английского языка, развесили там яркие плакатики, на полках разложили заморские книжки-буклеты в разноцветных глянцевых переплетах.

Алька, как всегда, не попала на родительское собрание, где завуч проникновенно рассказывала об «американских ученых», предлагающих детям уникальную психологическую программу «по преодолению вредных привычек». Главное – подчеркнула завуч – наши партнеры много лет имеют стопроцентный успех в борьбе с алкоголизмом и наркоманией!

Уроки ценнейшего западного «здорового образа жизни» ввели в программу за счет таинственного «школьного компонента» – так объявила завуч. И потекла в школе новая «здоровая» жизнь. Дети после уроков вдруг как-то стали заняты: ходили за новоявленными психологам толпой – и вроде бы, как рассказывала матери Веська, детишки в компании «отбросили» сигареты и спиртное, о большем-то она и знать не знала!

Однако Алисе так и не представилось случая похвастаться мне кадровым пополнением в их школе редкими в педагогике молодыми интересными мужичонками и их курсом – «Дианетикой». Случай не представился, ибо сотрудничество «дианетиков» с администрацией как-то резко сошло на нет – то ли аренду не заплатили, то ли спонсорством, хоть и обещали, не отличились.

Исчезли они буквально со следующей четверти. Правда, долго еще родители нашего класса – возможно, и не только нашего – вспоминали заморских психологов добрым словом. Детей они, как оказалось, не забыли и прививать им здоровый образ жизни, а заодно и искоренять несуществующие наркоманию, алкоголизм и курение продолжали на вечерних посиделках в соседней библиотеке. И дети, особенно мальчики, действительно-таки оздоровились, «пагубные пристрастия» вроде забросили; и на какое-то время в школе даже повысился столь желанный «уровень успеваемости»!

А когда я сам обратил внимание на частые отлучки дочери из дому и наконец услышал горделивый рассказ Альки о благословенной дианетике – принимать меры было уже поздно!

И все-таки я пытался. Благо уже наступил мой лучший трезвый период. Для начала я подобрал в библиотеке лицея и выудил в Интернете все возможные сведения о сайентологах – страшной тоталитарной секте, давно известной во всем мире своими непревзойденными успехами в сатанинском деле ловли человеческих душ!

Разумеется, им дела не было до пьянства и курения! Предлагаемые ими «наркотики» сначала казались безобидными – подумаешь, «духовная» музыка, пение гимнов хором, ежевечернее «радение» перед образом старшего гуру! Вроде пустяки. А человек менялся на глазах. Бубнил о всеобщем счастье, богатстве, братстве и любви, а сам нес «братьям и сестрам» последнее, жил впроголодь, работал, как раб, и вел себя, как настоящий зомби! В Интернете я нашел жуткие исповеди людей, попавших в секту. Они отдавали свои квартиры, сбережения, наследство. Некоторые – буквально единицы – смогли вырваться. Они подверглись угрозам и преследованию со стороны своих бывших единомышленников. У них была полностью расшатана психика! Письма родителей, чьи дети отреклись от семьи и сгинули в секте, я помню и сейчас!