Москва, Вешняки

На этот раз она не оставила его одного на кухне. Нужно было поговорить, пока он не нагрузился.

– Тебе не предлагаю.

Она вообще не пила. Шаров принес с собой бутылку хорошего французского коньяка и вручил ей 500 долларов, которые были нужны, чтобы расплатиться с банком.

«Откуда-то завелись деньги!»

– Валера! Есть серьезный разговор.

– И ты тоже! Сегодня всех тянет на серьезный разговор со мной.

Он уже наливал первую.

– Насчет дома. Ты можешь взять деньги у одного моего знакомого. Никаких ежемесячных процентов. Отдашь через год.

– Господи! Прости раба божьего!

И одним махом выпил рюмку.

«Странно! Никогда раньше у бога не просил прощения. Опрокидывал молча».

– Хороший коньячишка! Умеют делать, гады!

– Ну, что скажешь?

– Что? Сотку даст?

Она кивнула головой.

– Ну и знакомые у тебя! И за что он такой добрый?

– Это – бизнес. Берешь меньше, отдаешь больше.

– А!

Он уже наливал вторую.

– Поешь! Закуси! Слишком частишь!

– Поем. Еще успею. А как я отдавать буду через год? Из чего?

К этому времени или она сама станет госпожой Шаровой и поможет ему выкрутиться, или ей уже будет все равно, потому что он ей станет не нужен. Она вытянет из него свое на стадии получения денег, а дальше пусть выкручивается сам.

– Что-нибудь придумаешь. В конце концов, построишь и продашь дом, расплатишься и еще наваришь сверху.

– А!

Он замахнул вторую и зажевал чем-то из тарелки. Она терпеливо ждала.

– Значит, я должен поработать прорабом, да? Стройкой руководить, чтобы заработать деньги для твоего знакомого.

– И для себя тоже. Чем ты собираешься заниматься, когда уйдешь из Думы? А на этом ты можешь и соточку поднять. Новая Рига сейчас модное направление под Москвой. Но нужно постараться. Теперь за соточку работать приходится. Прошло то время, когда тебе на блюдечке заносили.

Он ожесточенно жевал, глядя в окно. Отказа не последовало, поэтому Элеонора решила надавить.

– Я бы на твоем месте попробовала. Одно только. Он человек серьезный. С ним лучше не ссориться. Отдать придется ровно через год.

– Серьезный?

Он опять взялся за бутылку.

– Ну, и я не простой!

«Да по сравнению с ним ты – простой, как стирочное мыло».

Она дожидалась, пока он закусит.

– А вот представь себе! Через год я построился, и пришла моя ненаглядная и распилила все напополам. И что я буду делать?

А вот это как раз было темой, ради которой она и затеяла весь этот разговор.

– Реши проблему сейчас! Зачем ожидать год?

Элеонора уже знала, что жена решила с ним завязать.

– Это как? Отдать ей квартиру и остаться с коробкой в «Отрадном» и с соткой долга? Это уж слишком! Она-то что вложила? Девять лет просидела дома и красила ногти. Суп в последний раз сварила семь лет назад. А я в это время вкалывал.

«Вкалывал – это слишком круто сказано. Собирал дань».

Эту тему депутат уже развивал перед ней в прошлый раз, и ей было скучно слушать повторение.

– Реши вопрос кардинально!

– Ты чего, совсем? Бандюков нанять? Да я же депутат!

Он замотал головой и стал наливать еще одну. Нужно было спешить, пока еще не набрался и что-то соображал!

– Кто же сейчас бандюков нанимает? Только мурло с рынка. Сейчас нормальные люди используют другие методы. Дорого, но безопасно и эффективно.

– Надо же! Эффективно. А? Бензопилой разрезать и закопать?

– Нейролингвистическое программирование. Последняя разработка.

У него даже рюмка зависла в воздухе.

– Ты че, совсем, что ли? Какое еще лингвистическое? Хватит с меня одного лингвиста. Моей жены.

«Тяжелый случай! Совсем темный. Надо спешить! Еще пару заходов, и разговаривать уже будет не с кем».

Шаров поморщился и накинулся на еду.

– Фээсбэшники разработали. И теперь предоставляют своим за бабки. Дорого, но гарантированно. Никаких следов. Человек все делает сам.

Он оторвался от тарелки и, обалдевши, смотрел на нее.

– Возьмешь сотку у «акулы», из нее расплатишься с чекистами, а когда все будет закончено, оформишь кредит под квартиру и вложишь в дом. Продашь его и останешься и с бабками, и с квартирой.